займет реабилитация.
– Действуйте, – кивнул этот «господин».
Может, мне повезло, и я оказался в благородной семье?
***
Реабилитация, как и обещал доктор, заняла пару месяцев. Которые я провёл с максимальной пользой для себя.
Мне поставили частичную амнезию. Врачи задавали вопросы, и, если помнил, я честно отвечал. А когда не помнил – так и говорил. За столь долгое пребывание в коме мышцы успели атрофироваться, и пришлось заново учиться ходить.
Плевать. Здесь было окно. А в окне виднелось небо. Если открыть створку, можно дышать чистым воздухом. На улице стояла поздняя осень. Было сыро и холодно, но это ерунда. Я был готов убить за возможность дышать чем-то чистым, а не затхлым. Медсестры ругались и запрещали подолгу стоять у окна. Поэтому я пробирался ночью. Отоспаться и днём можно.
Я честно себе признался, что, даже если проведу остатки дней в искалеченном теле, это того стоило. Здесь есть жизнь, а значит, шансы. Как-нибудь устроюсь, не пропаду. Не после того, через что я прошёл.
Когда немного освоился, научился самостоятельно передвигаться, руки перестали отчаянно трястись, и я нарисовал простой узор. Для этого использовал собственную слюну. Не самый лучший материал, его хватило на несколько секунд, но, что нужно, я узнал. Часть моих способностей осталась. Здесь работала магия моего мира.
Это единственное, чего я боялся. Потерять силы. Даже думать об этом было страшно.
Но все осталось при мне. Значит, шансов устроиться в сотню раз больше. Если бы способности ушли… Это стало бы ударом.
Среди местных тоже были маги. Не такие, как у нас. Они использовали другой принцип. Главный врач считался целителем. Он два раза в день приходил ко мне и… Внешне это выглядело как сияние, которое лекарь накладывал на меня. Оно щекотало и холодило, но ускоряло процесс восстановления.
Медсестры так не делали.
Обнаружив магию, я решил затаиться и не показывать, что что-то умею. Возможно, здесь тоже используют узоры, но может ли их знать мальчик, пролежавший последние два года в коме? Сомневаюсь. Поэтому лучше скрываться. Уж что-что, а ждать я научился. Сначала выберусь отсюда, а потом развернусь как надо.
***
– Братик!
Чего я не ожидал, так это появления сестры. Какая-то пигалица лет шестнадцати на вид встретила нас, когда родители привезли меня домой. Она сбежала по лестнице и стиснула меня в объятиях.
– Беатрис! Аккуратнее! Твой брат ещё не полностью восстановился! – запричитала мама и попыталась отбить моё тело у сестры.
Ну, здравствуй… дом.
***
– Каково это? – прошептала Белла, наклоняясь надо мной.
– Что?
– Каково лежать во тьме два года?
– Так себе.
– И это всё, что ты скажешь? – надулась девочка.
– Ага. Прости, я устал, мысли путаются.
– Ох, Эдгард, я совсем тебя замотала? – расстроилась она.
– Да.
– Что?! – возмутилось это… незамутненное