в познании, философия должна признать и то, что речь идёт живом человеке с вытекающими отсюда следствиями.
Рис. 1.5. Роль логики в научном поиске
Обратим внимание на то, что даже при попытках строгого следования требованиям логико-рационального анализа (как единственно допустимого пути получения «объективного» научного знания) то и дело проявляется замечательное достояние человека – его воображение, которое подсказывает опорные образы или намекает на них, достраивает классификационные схемы, служит опорой для эвристического поиска и неожиданных открытий. Результаты этого фиксируются в языке и нередко входят в совокупный опыт мировой науки и культуры как «закреплённое» (поименованное) знание о всеобщем, выступая в то же время в роли сигналов о закономерностях самого процесса познания, подмеченных нередко именно носителями обыденного знания (в том числе – народной мудростью).
История мировой науки изобилует примерами того, как мыслители прошлого строили фундаментальные концепции разных аспектов сути бытия и познания мира, опираясь на своё воображение и на его продукты – языковые метафоры, эпитеты, сравнения. Вспомним хотя бы образы, связанные с источниками знания: античную метафору «чистой доски» (tabula rasa), метафору родовспоможения у Сократа, пифагорейское представление об ученике как факеле, который требуется зажечь, библейскую метафору выращивания зерна и т.п.; метафоры Ф. Бэкона, определявшего заблуждения отдельного человека как проявление «идолов пещеры», разумения «толпы» как проявление «идолов площади», а заблуждения, освящённые авторитетом философов (теперь бы мы сказали: сформировавшиеся под воздействием некоторой популярной парадигмы) – «идолами театра».
Образы лежат и в описании великих открытий, направивших развитие науки по новому пути: вспомним «формулу трёх “B”» (по словам bath, bed, bus, именующим ситуации, в которых сделали свои открытия Архимед, Менделеев и Пуанкаре). Приведу и образное высказывание М. К. Мамардашвили: «Становление философского знания – это всегда внутренний акт, который вспыхивает, опосредуя собой другие действия»44 (глагол вспыхивает «запускает» наше воображение с его богатыми эвристическими и эмоционально- оценочными возможностями), ср. аналогичный образ:
«Молнии спинозовской мысли освещают»45. Метафорой «живое знание» пользуются Г. Г. Шпет46, Л. С. Выготский47, В. П. Зинченко48, что составляет новый ракурс рассмотрения проблем знания и познания.
Подобные метафоры, сравнения, эпитеты фактически оказываются продуктами попыток найти всеобщее в единичном и/или объяснить обобщаемые факты.
Признание роли обыденного знания, наличия многообразия «познавательных практик» и необходимости синтеза последних49 – значительный шаг вперёд по пути разработки интегративного подхода к проблематике теории познания. Но фокусирование на человеке требует