давай! На хрен я тебе? Завтра еще, не приведи Ваал, нас поставят в одну группу, я вылечу первой, и все вылетят.
– Думаешь, завтра будет командный бой?
– Уверена. Если с холодняком, то не так страшно. А если безоружка… сам понимаешь.
Понимаю. При безоружном бое даже более сильная команда проигрывает, если первой теряет игрока. Но не факт, что мы будем собирать команду сами, скорее всего, ее состав определится рандомно. Проверяю, есть ли поблизости камеры, склоняюсь над столом и спрашиваю шепотом, прикрыв рот рукой:
– На что ты готова пойти, чтобы выжить?
Надана криво ухмыляется, вытирает рот салфеткой, достает сигарету из пачки и сует за ухо.
– Типа тебе есть что мне предложить.
Прижимаю палец к губам, и ее лицо становится серьезным, в глазах загорается интерес.
– Да, но это смертельно опасно, не пались. Так на что ты готова пойти?
Она подается ко мне и хищно облизывается.
– На все.
Откидываюсь на спинку стула, провожаю глазами пролетающий над нами дрон и говорю:
– Тогда выйдем на улицу, ты ж хочешь курить? Но сначала доешь свою порцию. Тебе понадобится много сил. – Она кривится, но я стою на своем: – Я серьезно. Пока не доешь, никаких разговоров.
Она нехотя расправляется с ужином, и мы покидаем столовую. Но осуществить задуманное у меня не получается. В коридоре нас окружает возмущенная толпа, где предводительствует татуированный Вейлар. Просматриваю собравшихся: их двенадцать человек, четыре наемных убийцы, два агрессивно настроенных дурака, их фигуры очерчены красным, остальные – праздно шатающиеся.
– То, что ты сделал, тебе с рук не сойдет! – орет Вейлар, и над нами собираются дроны.
Интуиция подсказывает, что дело плохо, но я еще не понимаю, в чем подвох, и обращаюсь к собравшимся:
– Не я наемный убийца, а он.
– Да ну? Будем проверять? Давайте его обыщем, а потом – меня. Уверен, что где-то у него припрятан тесачок. – Вейлар щерится так, как будто…
Я все понимаю, и холодок бежит по спине. Ему ничего не мешало спрятать нож у меня в кровати, пока никого не было в комнате. Так и есть, иначе наемник не лучился бы уверенностью, и нужно что-то придумать, как-то не пустить их в спальню…
– Да, где ты ночуешь? – доносится голос из толпы. – Пойдем, обыщем!
А вот до Наданы не доходит, что происходит, и она разводит руками:
– Да не вопрос! Он всю ночь спал, мы все были на стреме…
– Потому что вы в сговоре и прикрываете друг друга, – квакает Жаба, придушенный ею вчера, благородное имя Эльвион совсем ему не подходит.
– Ну, мужик, веди, если подписываешься, – рокочет мускулистый здоровяк с курчавой черной бородой, как и многие, думающий, что Надана – мужчина.
Надана смотрит на меня, на них, снова на меня, чувствует неладное, но не понимает, что она сделала не так. Приходится объяснять:
– Похоже, меня подставили, и тебе лучше не вписываться.
– Ага! – радуется Жаба. – Подставили его, как же! На чистую воду вывели! Давай, топай к себе, а там мы вещи твои перетрясем