Более того, – внимательно посмотрел на Никиту, – я примерно представляю себе, как воздействовать на всех этих женщин, чтобы они в свою очередь поступили так- то и так-то».
Таким образом, если в сожительстве брата с Розой Ахметовной наличествовала некая логика, то в случае бесплатного совершенствования Никиты в английском – логику заменяло нечто издевательское, непотребное, что вообще было невозможно открыть миру.
«Как бы там ни было, – словно прочитал его мысли брат, – имеет смысл вычленять из изначального неблагого то, что каким-то образом приносит тебе благо».
«Зачем?» – разум Никиты отказывался признать причинно-следственную связь между дефекацией и бесплатными уроками английского.
«Как минимум, чтобы знать, на что ты можешь в этой жизни опереться», – рассмеялся Савва.
Неужели, – вздрогнул, спустя десятилетия оглядывая себя в зеркале, Никита Иванович, – единственное, на что я могу опереться в этой жизни… дерьмо?
Тем не менее получилось все неожиданно ловко, как если бы он проделывал такое не раз. В общем-то, он и проделывал, но давным-давно, в России, сдавая анализы. В Великом герцогстве Богемия никто не проявлял ни малейшего интереса к его – политэмигранта, лица без гражданства (ЛБГ) – анализам. Сходив на газету, Никита Иванович надел штаны, а потом опустился штанами на эту самую газету, после чего, стараясь на нее не смотреть, выбросил в мусоропровод.
Распространяя зловоние, Никита Иванович вышел из подъезда на свет Божий, потащился, приволакивая ноги, вдоль окружающего дом палисадника в сторону (куда еще может направляться бомж?) мусорных контейнеров. Встреченные люди (в некоторых он узнавал жильцов), шарахались, отворачиваясь от Никиты Ивановича, даже и не пытаясь его узнать. Никогда еще он не чувствовал себя таким защищенным. Примерно так же, наверное, мог чувствовать себя закованный в латы средневековый рыцарь на площади среди торгующего сброда.
Некоторое время Никита Иванович с неподдельным (откуда?) интересом копался в мусорном бачке, умышленно смазывая рукава вязаной кофты тошнотворным рассолом, какой имеют обыкновение выделять так называемые смешанные (бытовые плюс пищевые) отходы. Удивительно, но ему почти сразу удалось найти пластмассовую бутылку с (прокисшим) молоком, полукруг твердого, бронзового, в плесени, как в патине, еще не успевшего пропитаться рассолом хлеба, пластиковую коробку с хоть и приобретшим консистенцию вросшего ногтя, но вполне съедобным плавленым сыром.
Завтрак, таким образом, был обеспечен.
Никита Иванович даже удивился, как, оказывается, легко (в смысле питания) живут бомжи.
Он подумал, что судьба толкает его в бродяги, как на саночках с ледяной горки. Он успел пробыть смердящим бомжом всего несколько минут, а сколько счастья! Складывая найденную провизию в полиэтиленовый пакет, Никита Иванович внимательно (из-под волнистых полей солдатской панамы) оглядел окрестности. Ничто не привлекло