Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества
«хорошо» / «плохо» и «люблю» /«не люблю». Память и предшествующий опыт становятся ненужным бременем. Ведь человек, потерявший возможность оценить иерархию идей, может «переварить только сиюминутное»[33]. Таким образом, кажущийся избыток возможностей для совершения выбора «оборачивается невозможностью» совершения выбора[34].
Когда выбор совершить невозможно, то человек выбирает то единственное, что он может «переварить», то есть свое сиюминутное состояние. К чему в результате он приходит? К острым ощущениям, наркомании, алкоголизму, эротизму и прочим содержаниям, которые входят в набор потерявшего себя человека.
Он думает: «Я не могу осмыслить мир. Но я могу прочувствовать, как забилось сердце в предчувствие драки между фанатами, одним из которых являюсь я. Я не могу осмыслить собственную жизнь, но мне дано прочувствовать, как в голову бьет наркотический “приход”. Я не могу понять, куда мне двигаться дальше, но я фиксирую, как алкоголь, обжигая глотку, выключает меня из мира, который я не могу осмыслить».
Кстати, к подобным мыслям приходит и автор стихотворения «Неспособность быть человеком». «Хорошо, наверное, когда есть выбор, – пишет он в заключении. – Я свой выбор сделал. Я взял четверть галлона водки и врезал, не разбавляя»[35].
Такая мировоззренческая позиция формируется иногда вследствие крушения ценностей. Если у человека есть одна, главная ценность и вдруг она исчезает, то внутренний мир поглощается хаосом. Ломается иерархия, в соответствии с которой по степени значимости распределены прочие ценности. А если нет иерархии, то человек оказывается в концептуальном мире стихотворения со всеми вытекающими отсюда последствиями.
«Употребление опьяняющих субстанций, – пишет И. А. Жмуров, – может быть обусловлено тяжелыми, невосполнимыми потерями, утратой или дискредитацией важнейших ценностей»[36]. В качестве примера можно привести слова одной женщины, которая потеряла двух своих дочерей. «Может, мне спиться?» – спрашивала она. Когда дети были живы, у нее был весомый мотив вести трезвую жизнь. Но их не стало – мотивация стала рассыпаться.
Комментируя слова Жмурова, игумен Анатолий (Берестов) делает поправку. Он указывает на то, что современным подросткам «терять было нечего – у них духовно-религиозные ценности отсутствовали изначально, они не были сформированы». То есть подростки были лишены их. Здесь «следует говорить не о потере, а об изначальном отсутствии смысла жизни»[37].
Подростки были изначально лишены того главного, наличие которого позволило бы сделать им осмысленный выбор. Они родились в концептуальном мире стихотворения «Неспособность быть человеком».
О том, насколько такое положение дел серьезно, свидетельствует история одного мужчины. Действие ее разворачивалось