или встреч с друзьями, и на это время у него всегда находилось. А вот на то, чтобы забить дома какой-нибудь нужный гвоздь – нет. В приоритете у него было все, что происходило вне домашних стен, а бытовые нужды откладывались не то, что на второй – на десятый план. Справедливости ради нужно упомянуть, что поначалу он нередко звал с собой и жену. Но та, утомленная хлопотами с маленьким ребенком, не имела сил ни на что другое, кроме как доползти до кровати и побыстрее погрузиться в исцеляющий сон. Муж пожимал плечами и шел один. Постепенно это вошло в привычку, и больше он Евгению никуда не приглашал.
Конечно же, возникал закономерный вопрос: откуда брались средства на развлечения? Ведь если их не всегда хватало на элементарные нужды, то как они могли оставаться на что-то менее жизненно важное? Но на это у Аркадия всегда был один неизменный ответ: сам я ничего не трачу, меня спонсируют друзья. И на все сомнения жены добавлял: не суди других по себе. Это означало, что если у Евгении нет таких знакомых, которые готовы поделиться с ней горем, радостью и своими средствами, то это не подразумевает, что таких знакомых нет и у него.
Конечно, Женю очень удивляли эти бескорыстные знакомые, предоставляющие ее мужу неограниченные возможности бесплатно развлекаться. Тем более, что она их никогда не видела. Несколько друзей Аркадия присутствовало на их свадьбе, но ни один из них не производил впечатления слишком богатого или слишком расточительного. Впрочем, у молодой мамы не было времени на праздные размышления – насущные проблемы, связанные с домом и ребенком, вытесняли из головы все прочие мысли. И все продолжало идти своим чередом.
Супружеская чета все меньше общалась, их интересы все больше расходились. Евгения научилась выживать на сущие гроши, при этом почти ни в чем не ущемляя ребенка. Аркадий проводил дома все меньше времени, а когда он все-таки находился в квартире, его присутствие мало чем отличалось от отсутствия. Он не делал абсолютно ничего полезного и только занимал место на диване. На все просьбы жены забить условный гвоздь отвечал «сделаю», но либо продолжал бездействовать, либо срочно находил другие более важные дела и исчезал в неизвестном направлении.
За время совместного проживания в квартире закономерно набралось приличное количество таких «незабитых гвоздей». Дверца шкафа болталась на одной петле, ножи не были наточены, отвалилось резное украшение со спинки стула. Все это не было очень уж необходимым, со всем этим можно было существовать. Но ведь и исправить все это тоже было несложно. Единственной причиной, почему все оставалось в таком запущенном виде, было нежелание Аркадия заниматься домом. Он либо разочаровался в своей семье, либо никогда по-настоящему не интересовался ею. Когда Евгения окончательно поняла, что ничего поделать с эти нельзя и муж останется таким навсегда, она тоже разочаровалась. Больше этих двоих людей вместе ничто не держало. Оставалось упасть лишь последней капле, которая переполнила бы чашу терпения их семейного союза. И она