Корни. Cемья Шоберг от Эстонии XVIII века до дальневосточной Лифляндии XX века
на побережье и на островах Эстонии. Разрыв между сословиями углубляло то обстоятельство, что сословная принадлежность почти совпадала с национальной, и основной категорией определения социальной принадлежности человека служили понятия: "немец" и "не немец". Подъём по социальной лестнице был доступен лишь немногим. Для эстонцев он означал автоматическое онемечивание.
Систематические опустошительные походы российских войск во время Северной войны и эпидемия чумы в 1710-1711 годах привели Эстонию к чудовищной демографической катастрофе. После окончания Северной войны на территории Эстонии проживали 150 000-170 000 человек. Это был самый низкий уровень численности населения в Эстонии за последнее тысячелетие. После 1721 года численность жителей Эстонии стала быстро расти. В 1725 г. она составила 220 000 человек, а в 1765 г. достигла 400 000, т.е. уровня, отмеченного в конце шведского правления, предшествовавшего Великому голоду 1695-1697 годов.
Такова вкратце история страны, в которой в 1721 году (в год заключения Ништадтского договора) в эстонском семействе родился первый предок семьи Шоберг, имя которого дошло до наших дней. Его звали Март. У него тогда ещё не было фамилии, но он женился на дочери хозяина хутора SeaKaspеr. Можно предположить, что это был выгодный для парня брак. А с точки зрения его будущих потомков это оказался перспективный, даже судьбоносный, поступок.
Глава 4. Почему у эстонца не эстонская фамилия
Эстонцы до начала XX века были практически односословным народом – крестьянами. И до 1816 года они были крепостными, то есть прикреплёнными к земле и господину. В отличие от российских крестьян, эстонцев не угнетали помещики и чиновники их же национальности: их хозяева были немцами. Власть немецких феодалов утвердилась над эстонцами на 700 лет. Ее не поколебала даже принадлежность эстонских территорий Русскому царству.
Обстоятельством, которое спасло эстонцев как нацию, было то, что крестоносцы не привезли в Эстонию в большом количестве немцев-крестьян, как это произошло на других европейских территориях. В этом случае эстонцы не смогли бы сберечь свой образ жизни и язык. Но эстонское крестьянство за века колонизации сохранилось самобытным и стало носителем сформировавшейся в середине XIX века нации.
До XIX века у эстонцев не было фамилий, в церковные книги их вносили по названиям хуторов. С начала XIX века у сельского населения появились фамилии, их стали давать местные правители-немцы. Выбор фамилии от самих эстонцев часто не зависел, поэтому существовало много фамилий иноязычных, эстонцам не понятных, иногда неприятного значения. (От своего отца Германа Шоберга я тоже слышала, что наша фамилия унизительна для эстонца, дескать, звучит, как «гора на болоте»). Со временем эстонцы стали оформлять акты о перемене фамилий (особенно массово – с 1920 по 1940 годы, после первого обретения Эстонией независимости). Типичные немецкие фамилии менялись на эстонские, сохраняя фонетическую или смысловую близость. Например, немецкие фамилии с окончанием на -mann (Моrmann, Trumann) сменились