видеть общество.
– Лика, красиво сказала, но все не так чудно! – возмутилась Настария, – Вспомни недавний вечер, когда ему опять, простите Творцы, надавали и мы всю ночь обрабатывали побои. А это происходит постоянно. Понимаешь, о чём я говорю? Эти ограниченные крысы ждут темноты. Лишь под ней из них прёт уверенность, что такие как Эйгар – игровая ошибка. И именно им нужно её исправить.
Настария была зла. Недавно ночью Эйгар задержался у неё в Конюшнях, а боевых советников у него нет. Она предлагала отправить парочку своих, но Визариус был слишком упрям и горд, чтобы получить помощь. Ненавистники напали со спины. Никакой чести и достоинства. Лишь ярость и непринятие игры, которую ведёт Визариус. Его игра отличалась от других. И на Сервере все это знали. Бесились, ведь это не подходит под их рамки, в которые они себя и загнали. И если раньше Эйгар пытался сопротивляться, то сейчас смирился.
Две девушки стали спорить на эту тему. Лика считала, что образумить можно любое сердце, показать, что зло не в людях, а в их взглядах. А взгляды, как правило, можно изменить. Настария же была убеждена, что злоба – неотъемлемая часть людей. В ком-то больше, в ком-то меньше. Её не убрать никогда. За спорами Лика и Настария не заметили, как Эйгар встал и ушёл из Оранжереи. Настроение у него испортилось окончательно.
Как бы обеспеченный господин показал величие и легендарность своего альянса? Может, высокие и массивные колонны, большие детально-расписанные фрески, символика своего альянса везде и всюду? В Легендах было все перечисленное и даже больше. Каждая комната выглядела так, будто все деньги и высокие титулы Игры проживали в них. Мраморные полы, эксклюзивная мебель из самых дорогих материалов, высококачественные витражи. На каждом углу стоят сундуки с драгоценными камнями, декоративные цветы из самых дальних уголков Игры, картины и портреты, написанные великими художниками в эпоху «Скуки», когда боевых акций было недопустимо мало и огромный процент игроков открыл для себя понятие «искусство». Вся резиденция топового альянса кричала: «Мы самые великие и легендарные! У нас всё великое и легендарное! Посмотрите!». И каждый раз, проходя эти роскошные коридоры, Эйгар чувствовал, как подступает тошнота, а глаза слепнут от обилия пафоса серебряно-синей символики. Игрок взглянул на время и понял, что опаздывает. После Оранжереи он забежал в купальни и привёл свой растрёпанный вид в порядок. Жаль, с душой так нельзя. Вымыть, почистить от негативных мыслей и дальше спокойно жить. Такой роскоши Игра не давала.
Визариус подошёл к массивным дверям переговорной. Именно здесь проходили все собрания Легенд. Мужчина зашёл внутрь, с постоянным ощущением, что каждая его встреча со здешними «головами» – личная казнь. Вокруг большого круглого стола собрался весь Совет. У каждого было своё место в зависимости от чёткой иерархии внутри альянса. На самом шикарном железном троне сидел лидер: его лицо обязательно смотрит на входную дверь. По правую руку сидит его заместитель, второй по значимости