хотелось общаться с куратором. Поэтому я пролезла под нависающим козырьком, взобралась на узкий мостик между рвами, уже пошатываясь, преодолела его. Впереди уже виднелся выход. Позади остались инквизиторы – будущие и настоящие.
Оборачиваться я не стала.
***
Я помню, как увидела Кастел впервые.
Нет, я, конечно, знала, где находится это здание, но никогда не думала, что однажды пройду мимо огромных кованых ворот в качестве адепта инквизиции. На железной ленте, тянущейся через две створки, темнел выбитый девиз одного из первых инквизиторов: «Смерть и Справедливость». Но открытая половинка чугунной преграды делила надпись, оставляя только первое слово. И некоторое время я таращилась на него, не находя в себе силы шагнуть на территорию Кастела.
Я стояла в воротах и смотрела туда, где тучи штопали черные шпили древнего здания. Сердцевиной всех академий, где обучаются будущие военные и гражданские миротворцы, всегда становится древний храм или церковь – средоточие высоких вибраций, уплотняющихся веками. Но центром Кастела был замок. И раньше я не задумывалась над этой особенностью. А сейчас поняла – этот выбор основан на особенностях людей, которые здесь обучаются. Если среди инквизиторов есть деструкты, то высокие вибрации могут помешать им освоить свои силы.
Черный замок возвышался в сердце Кастела как шипастая игла. С витражных черно-красных окон смотрели лики суровых инквизиторов, у их ног корчились в муках умирающие чудовища. В этом здании располагались лекторные и комнаты наставников.
Адепты жили в четырёх угловых башнях вокруг замка, между которыми тянулась кирпичная стена, ограждающая территорию Кастела. Верх стены, подражая замку, щерился пиками, на которые опасались садиться даже вездесущие вороны.
И стоя в воротах, я не могла отделаться от мысли, что попала то ли в военную крепость, то ли в тюрьму. В тот день небо над Кастелом висело сумрачным тяжелым покрывалом, готовым обрушится на землю дождем и снегом. Подножие стен тонуло в тумане. В Старограде болтали, что все дело в загубленных инквизицией душах. Неуспокоенные призраки слетались в Кастел, дабы до самой смерти изводить своих убийц и мучителей.
Конечно, была и более рациональная версия природной аномалии. Древний храм располагался в низине, где температура и влажность воздуха идеально способствовали образованию белесого марева, а кирпичные стены вокруг сделали это место идеальным колодцем.
Раньше я верила в рациональность. Сейчас я не верила ни во что.
Сейчас я знала, что Кастел и здравомыслие – вещи несовместимые.
Я помню, как шла к замку, черными углами нависающим над людьми. С двух сторон от подъездной дорожки высились исполины-деревья, такие огромные и старые, словно были ровесниками самого здания. В конце зимы голые ветки этих деревьев торчали черными кривыми корягами, словно нарочно пугая путников, вознамерившихся преодолеть границы их владений. Вернее, путницу. Меня.
Я шла и злилась, убеждая себя, что мой визит в Кастел – ничего не значит. Что