Я прерыватель. И это последнее, о чём мне необходимо помнить.
– Не беспокойся, – сказал я. – Я не сожалею о своём выборе. И прибавь газу, а то мы плетёмся, как не доеные коровы.
– Вот это другой разговор, – воодушевился Илья и нажал на педаль.
До ЦУАБа мы долетели быстрее, чем до усадьбы Шмурова.
Пока я изучал досье детей, настройщик проверил часовой механизм, присланный Николаем, и сделал так, чтобы я оказался в начальнике Скотланд-ярда. На страницах соцсетей я не обнаружил никакой полезной для дела информации. Даже если бы она и имелась, то наверняка её почистили бы прежде, чем передать нам. Никого не интересовали причины произошедшего, всем нужно было просто вернуть детей. Да и список имён мне тоже ни о чём особенном не сказал:
1. Саша Шмуров;
2. Соня Забелина;
3. Таня Хиль;
4. Ангелина Проклова;
5. Данила Громов.
Жаль, что было известно лишь одно имя из тех, которые носят теперь пропавшие ребята, – Табби. Но я надеялся, что полномочия начальника Скотленд-ярда Эдуарда Хенри позволят быстро отыскать в ночлежках этих детей, если, конечно, их носителями, как и у Ангелины, оказались такие же сверстники в прошлом.
Вот и всё. Понятно только то, что все дети, действительно, были довольно продвинутыми в различных направлениях. Наверное, это как-то могло бы помочь справиться с теми трудностями, которые у них наверняка возникли к этому времени в Лондоне. Но до каких пор? Рано или поздно обстоятельства всё равно окажутся сильнее, тем более, если предположить, что они из золотой клетки сразу выпорхнули на помойное дно.
Когда я закончил с диском, меня отвели в медицинский отсек, где предварительно подготовили к предстоявшему гипобиозу, и уже в четыре утра я лёг в хронокамеру, отгоняя свои последние сомнения и страхи. Последним, что я увидел, было сосредоточенное лицо Ильи, взирающего на меня с балкончика за стеклом. Я ему подмигнул. Он кивнул в ответ, но так и продолжал оставаться серьёзным.
Мне дали знак, чтобы я привёл в действие механизм часов. Совсем скоро я начал чувствовать во всём теле холод. Потом картинка перед глазами стала сужаться, пока не превратилась в голубоватую точку, вздрогнувшую и рассыпавшуюся искрами в моей голове.
Я опять умер.
Глава 6. Пробуждение
Пробуждение в чужом теле довольно сильно отличается от пробуждения в своём собственном, пусть даже и в другой временно́й линии. Описывать неоднозначность реальности при помощи аналогий с матрицей, как пытался делать Илья, было бы чересчур упрощённо. Как ни крути, но связь с физиологией здесь присутствовала, и все нейронные связи необходимо было, во-первых, взять под контроль физически, и во-вторых, перестроить их под мой собственный код, который каким-то образом транслировался нанитами во времени и в пространстве. Я, конечно, не был силён ни в физике, ни в химии, я просто чувствовал это каждой фиброй своего существа.
Если описать своё ощущение обычным человеческим языком, то его можно было бы назвать оцепенением. Знаете, иногда такое случается,