Он достал из кармана серебряные часы, как будто ему срочно нужно было попасть в какое-то очень важное место посреди ночи. – Я позволил Баттисте вернуть тебя с севера и могу с такой же легкостью отправить обратно.
Слова сочились ядом и глубоко ранили. Дамиан вряд ли сумел бы выдержать возвращение на войну. Его нервы и без того были натянуты как струны.
– Я выясню, что случилось, – пробормотал он. – Я вас не подведу.
Форте смерил его недовольным взглядом.
– Уж постарайся. Доложи мне завтра. Если ты подозреваешь, что тут замешана отрава, то, полагаю, знаешь, с чего следует начать.
С пылающими щеками Дамиан поклонился Форте, после чего мужчина выскользнул из комнаты, его массивная фигура растворилась в темном коридоре. Ну вот, еще одна бессонная ночь. Порой он жалел, что после возвращения отец повысил его в звании.
«Это чтобы отвлечь тебя, – сказал тогда Дамиану Баттиста Вентури. – Потому что я знаю, каково это – остаться наедине с темными мыслями».
Дамиан все ждал, когда эти мысли уйдут. Как можно поставить точку в этом вопросе, если знаешь, что война до сих пор продолжается? Вторая война святых шла уже двадцатый год. Мужчины и женщины на севере сражались намного дольше по сравнению с двухлетним сроком службы Дамиана, но это, как оказалось, ни на что не влияло. Смерть по-прежнему преследовала его каждую свободную минуту. Она водила холодными чудовищными пальцами по его позвоночнику и шептала на ухо всякую бессмыслицу.
Когда-то ему удавалось отвлечься воспоминаниями. Он представлял себе лицо любимой девушки, и ее улыбка прогоняла страх. Но теперь, три года спустя, он видел в памяти Россану Ласертозу лишь разъяренной.
Именно по этой причине Дамиан при любой возможности держался подальше от квартала Терпения. Он видел Роз мимоходом, но после его возвращения в Омбразию они так и не говорили. Роз из его подсознания уже знала обо всех совершенных им грехах, однако реальность, если рассказать ей о них по-настоящему, будет намного хуже. К тому же в ней уже проявилась магия, и, значит, теперь она – последовательница. А Дамиан? Всего лишь сломленный мальчишка, играющий в командира.
Он встряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и в полный голос, чтобы его услышали за пределами комнаты, позвал:
– Энцо!
В дверях появился худощавый юноша-слуга одного возраста с Дамианом, одетый в форму сизого цвета служащего Палаццо. Когда Дамиан прибыл, тот стоял снаружи комнаты и с тех пор, по-видимому, не сдвинулся с места. При виде накрытого простыней тела его лицо оживилось.
– Signore?
Дамиан вздохнул.
– Форте ушел. Так что можешь меня так не называть.
Энцо тут же расслабился, проведя рукой по черным как смоль блестящим волосам. Он работал в Палаццо меньше месяца, но они с Дамианом быстро подружились.
– Merda[2], – выругался он, по-прежнему не сводя глаз с кровати. – Он действительно мертв?
– Как видишь. – В голосе Дамиана