ничего страшного не произойдёт, если вы проверите все завтра. Вы три года бьётесь над этой проблемой, ничего страшного, если вирус подождёт ещё один день.
– Но я же никогда ещё не был так близко – протестовал Вениамин, но Арнольд Михайлович повернул его лицом к выходу и легонько толкнул.
– Идите, я вам говорю, идите. Нельзя заставлять красивую девушку ждать, тем более в её день рождения, вы и так опоздали.
– День рождения? – встрепенулся Вениамин – Сегодня? Но я же …
– Подарок на полке, я позволил себе вам помочь. Не возражаете?
– Нет, совсем нет – смущаясь, пролепетал юноша – Спасибо, я …
– Да долго вы ещё будете тут мямлить? – перебил его Арнольд Михайлович и наморщил лицо, так что шрам покраснел и придал лицу грозное выражение – Светлана ждёт. А я сам просмотрю всё, что вы тут накалякали, если смогу разобрать почерк. Он у вас такой, что нужен дешифровщик.
Вениамин больше не стал возражать, быстро умылся, переоделся и пошёл к выходу. Когда он открыл дверь, и намеревался покинуть помещение, его окликнул Арнольд Михайлович.
– Вениамин, стойте.
– Да, конечно – с готовностью отозвался юноша.
– Вот вы мне, старику скажите, как так получилось, что весь институт, вернее вся его мужская половина, домогалась руки Светланы, а там такие именитые мужи имеются, но замуж она вышла за вас?
– Женская душа загадка – пожал плечами Вениамин и добавил – да я и сам не совсем понимаю, но. Но я безумно счастлив!
Дверь хлопнула, и Арнольд Михайлович остался один, с кипой бумаг и вскрытой крысой на столе.
Глава 11 В локомотиве
Сегодня он почувствовал себя лучше. И даже смог немного поесть. Сколько дней он провёл в кабине локомотива, он не знал. Большую часть времени мужчина провёл в забытьё. В перерывах между потерей сознания его сильно знобило. Его трясло и лихорадило. Всё что он мог сделать, для того, чтобы сбить высокую температуру, так это пить. Запасы воды во фляжке кончились быстро, а спуститься к реке за водой мешал даже не страх перед кружащими вокруг волками, а полное бессилие. Он просто не смог бы дойти до реки. Приходилось довольствоваться протухшей, вонючей, водой, скопившейся от дождей, в углублении на полу. От неё мутило, живот яростно сопротивлялся, поначалу даже рвало. Но умереть от обезвоживания было страшней, и он пил эту грязную, протухшую воду. Сил думать и двигаться не было, человек так и лежал, корчась в судорогах, возле лужи, весь заляпанный грязью и собственной блевотиной.
Трудно было понять, что послужило причиной такого состояния, растяжение или укус волка. Нога жутко опухла, покрылась синими пятнами и загноилась.
Еда, то немногое, что он съел сегодня, не задержалась в организме. Желудок, так долго не принимавший пищи, просто отторг её. Его снова рвало. К вечеру он попробовал снова поесть, но теперь уже удачно. По телу прошла волна приятного тепла, и начало клонить ко сну. К здоровому сну, а не провалам от потери сознания. Слабость все ещё не покидала