ошеломленно взглянула на короля.
– А вам урок на будущее, – улыбнулся он, – если вы затеяли свою игру, то надо забыть про жалость и бить туда, куда вы решили изначально. Эмоции слишком плохие советчики, леди Лили. Если хотите интриговать, то разум должен быть холоден даже тогда, когда сердце плавится от чувств. Любых.
– Спасибо, ваше величество, – склонила я голову, – я запомню.
И не просто запомню, а буду применять, пообещала я себе. Урок получился очень наглядным. Если я хочу добиться своей цели, надо забыть про эмоции. Про жалость, про любовь, про все…
Глава 3
Герцог Бартенбергский приехал только через несколько дней. К тому времени Фипп, которого Мор, вопреки приказу короля, все же поддерживал магией, уже умер и был похоронен на деревенском кладбище. Я даже поплакала немного. Не потому, что мне было больно, похороны Гизеллы были для меня намного тяжелее, а потому что жена. И должна страдать по мужу. И плевать, что этот муж сто раз предавал меня, раз за разом разрушая все хорошее между нами. А его отказ жениться на мне после получения титула, показал, что никакой любви с его стороны не было. Я была всего лишь возможностью получить то, чего Фипп жаждал больше всего.
Хорошо, что в этом мире не существовало религии, которая бы требовала обязательных ритуалов после смерти, поэтому похороны прошли вполне буднично. Смерть здесь считалась всего лишь завершением жизни. И даже особенно горевать было не принято.
Единственным исключением был годовой траур. Но и он существовал скорее из практических соображений. Если в момент смерти супруга вдова была беременна, то у нее было время выносить и родить ребенка так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его происхождении.
За эти дни ожоги почти зажили и только грубые, красные рубцы, которые я старательно прятала под длинными руками, напоминали мне о похищении и побеге. Большую часть дня я сидела за бумагами. Прокол с Фиппом заставил меня пересмотреть все мои планы, все же в них слишком часто принимали участие чувства. А чтобы ничего не забыть, я попросила у секретаря стопку бумаги, перо и запасную чернильницу, и теперь старательно записывала все, что мне нужно сделать.
– Леди Лили, – в дверь стукнул секретарь его величества, которого, как оказалось, звали Фладд, – вас требует его величество. Герцог Бартенбергский рвет и мечет, – улыбнулся он, – а он еще не узнал, что вы тут провернули, пока его не было.
– Иду, – улыбнулась я в ответ, старательно пряча вспыхнувшую внутри панику, – Орет?
– Еще как, – кивнул секретарь. Но больше ничего не сказал, да я и не ждала. Не за болтовню же его величество держал при себе молодого графа, доверяя самые личные секреты.
Громогласный, полный ярости голос герцога Бартенбергского мы услышали раньше, чем зашли в избу. Слов было не разобрать, но экспрессия ощущалась очень хорошо. Герцог, как всегда впрочем, был не в духе.
Я выдохнула и шагнула, в открытую Фладдом дверь в сени. Сразу стало понятно, о чем говорят братья. Дверь в горницу из-за жары