обомлел. Это что же получается? Братцу-то все известно оказывается. Он схватил его за руку, развернул к себе.
– Так ты знаешь из-за чего Дана в таком состоянии?
Невольно в голосе зазвучало отчаяние – устал Словен уже себя есть. Сколько раз корил, что не отобрал у уток грамотку, что слепо согласился поручение брата выполнить, но кто же знал, что оно такой бедой для всех обернется. Он сжал руку брата.
– Что произошло тогда? Ответь!
Мстислав мрачно посмотрел на него, задержал взгляд на мгновение, а потом глаза отвел и глухо произнес:
– Только часть правды и знаю. Ведь я сам Дану из Междумирья привел. Но запрещено мне на эту тему беседы вести. Ты у нас правду чувствуешь. Вру я, по-твоему?
Словен прислушался: в словах брата вранья не было, недомолвка лишь, но гармония не складывалась. Словен отличал правду от лжи по тому, как звучала речь: чем слаженней мелодия, тем больше правды и искренности, насквозь фальшивая мелодия – ложь абсолютная.
Он хмуро вымолвил:
– Нет. Не врешь, но и правды всей недоговариваешь. Из возможной.
Брат зыркнул на него, руку выдернул, не скрывая раздражения.
– Ты думай обо мне, что хочешь. Но мне брата родного живым и в своем уме видеть хочется. Хоть и считает он меня хуже нечисти.
Мелодия слов обернулась кваканьем – и пойми, в чем именно соврал: в том, что о нем беспокоится, или о том, что Словен его хуже нечисти считает. Он ничего не считал, но это была его правда, правда брата могла быть на его непохожей, но от этого не менее верной.
Мстислав громко хлопнул дверью, а батюшка укоризненно покачал головой.
– Не прав ты, Словен. Мстислав не подарок, и характер у него не сахарный, но и ты для него не чужой.
А вот батюшка искренне верил в то, что говорил. Словен горько усмехнулся.
– А когда я у вас, батюшка, прав был? Только и слышу: не прав да не прав.
Это для отца и матери Мстислав не изменился. Но едва брат вотчину получил, как в его речах Словен ни разу полной правды не слышал, даже по пустячному поводу. Это родители уверены, что Мстислав спасает брата, но Словен-то знал, что брат укрепляет свои позиции. Он путает пути к Правде, а если получит Слугу, что отличает Правду от Лжи, так вознесется едва ли не в Старшие Боги. С ним тогда и Сварогу, и Перуну считаться придется, как и деду – Чернобогу. Кстати, пора бы к дедушке наведаться, а то красиво обещать он умеет – Словен в него этим пошел, – а вот с выполнением загвоздочка. Батюшка гнев выплеснул, теперь можно и уходить, тем более Мстислав-то дверь распечатал.
– Ты куда направился? – голос отца звучал устало, но грозности не растерял.
Словен не сдержал вздох. И отчего же с ними так сложно-то?! Дел, конечно, он наворотил сегодня, не расхлебаешься, но ему до смерти надоело, что его всерьез не воспринимают. Не важно, как Словен ведет себя, он уже вырос и в силах сам разобраться с последствиями. Или не разобраться. Не каждые последствия требуют разбирательств. Недовольство выплеснулось резкими словами:
– Ну вы ж сами меня хотели к деду с дядькой отправить на перевоспитание. Так я сам