уж ей не нравилась Ириша. Что за кислая мадемуазель? Дома грязь, тряпку лень в руки взять, глаза красные…Зачем Владу нужно было тащить к себе в квартиру первую встречную из подземного перехода? А теперь – глядите – папаша в двадцать лет.
Дела выросшего сына Зою интересовали мало: он не древнегреческая ваза, сам проживёт как-нибудь. Присылала немного денег, да и ладно. Не маленький. Возвращаясь из экспедиций, Зоя привозила огромные чемоданы вещей и закопчённых черепков. Раздавала подарки равнодушно – швыряла в угол пакеты и, зажав сигарету в зубах, цедила:
– Я вам там кое-что привезла…Посмотрите.
– Спасибо большое, – с трудом выдавливала Ириша, чувствуя себя замарашкой и нежеланной гостьей, которую терпят и одаривают из милости. Затевать скандал было глупо, но смотреть совершенно не хотелось. Ире не нужны были подарки – она жаждала любви и признания членом семьи. Хотелось быть настоящей женой, раз уж ничего другого в жизни не получилось. Одежда со временем сносилась, игрушки отжили свой век, но черепки никто не выкидывал: из них получались отличные пепельницы и подставки для канцелярских принадлежностей; позже Кира сделала маленький древний осколок своим талисманом и крепко сжимала в руке, распеваясь перед ответственными концертами.
Глава 4.
Портрет Влада
Голова у Влада варила, новые песни сочинялись быстро и легко. Непонятно было, чем следует заняться в первую очередь – сделать бизнес или сразу добиваться всемирной славы.
Влад лежал на диване, бренчал на гитаре и немного думал о деньгах. Казалось несправедливым, что ему – очевидно же, гению – надо идти работать. Должен быть какой-то способ быстро разбогатеть.
Ничего путного не придумывалось, а песни всё писались да писались – как черти из табакерки лезли, пальцы не отлипали от струн.
Как-то раз деньги, присланные матерью Зоей из неведомых древних поселений, закончились, и даже сигарет не осталось. Пришлось вставать с дивана и брести петь в переход. Песни были хорошие, но слишком уж заумные для случайно застрявших в переходе зевак. Народ хотел "Восьмиклассницу". Не дождавшись, слушатели уходили по своим делам, откупаясь мелкой монеткой.
Деньги кидали не очень обильно, но на пачку риса, сигареты и пиво обычно хватило. Влад шёл домой окрылённый: заработал первые деньги искусством! То ли ещё будет – погодите немного.
Дело затянуло. Любое другое начинание требовало энергии, а сил не было. Так и потекла жизнь – горы объедков на кухне, грязная и ржавая ванная.
Появились первые поклонники: на вечерние концерты в переходе зачастили девушки. Одна из них, студентка Мухинского училища, как-то набросала портрет Влада с гитарой и тут же подарила ему.
Набросок прижился в доме, втиснулся в рамку, притягивал взгляды. Ирина, дочь художника, рисовать совсем не умела, на портрет всегда смотрела с ревностью.
– Влад, давай уберём эту мазню? – говорила она время от времени, – мне не нравится, да и не похож ты на это чучело уродское.
– Сама