на работу я добирался на служебном автомобиле с водителем, то утро для меня теперь стало гораздо приятнее. А как только я приезжал на работу, мы собирались в кабинете генерального, обсуждали рабочие вопросы, пили кофе и общались достаточно раскрепощённо, что также радовало меня.
Я традиционно садился рядом с Полиной и мягко ухаживал за ней, но всё в пределах делового этикета. Максимум, какую вольность я мог себе позволить, – это в тот момент, когда она что-то объясняла и обращалась к документации, встать, подойти к ней сзади, наклонившись над столом за её плечом, и делать вид, что внимательно изучаю документы, в которые она указывала своим тонким пальчиком. А на самом деле я вдыхал запах её волос и даже заглядывал в вырез её блузки или платья, так как только с этого положения можно было увидеть умопомрачительную ложбинку между грудей.
Я хорошо изучил её привычки и манеры, теперь мог с уверенностью сказать, что влюблён в эту женщину. Она мне казалась идеальной. Я убедился, что она не принимает знаки внимания не только от меня, но и от других мужчин, в том числе от наших деловых партнёров, с которыми мы периодически ужинали вместе.
Мне было весьма любопытно, каким был тот мужчина, который полностью завладел её сердцем. Она часто о нём упоминала, когда делилась приятными моментами из жизни своей семьи. Но у меня никак не мог сформироваться в голове его законченный образ. Видимо это из-за того, что она всегда говорила о нём с нежностью и любовью, раскрывая только его положительные качества, а я не мог позволить ему быть таким хорошим и тут же мысленно наделял его какими-либо негативными чертами характера.
Я привык наблюдать за ней и стал различать по её выражению лица, когда ей приходят на телефон сообщения от других людей, а когда сообщения от мужа. Прочитав его сообщение и набирая кончиками пальчиков ответ, она слегка, еле уловимым движением уголков губ, улыбалась. А затем, написав сообщение, поднимала глаза, в которых была характерная искорка.
Меня сводили с ума её рассказы о семейных праздниках. Как я мечтал быть на месте её мужа и часто представлял, что я – это он, а их дети – это наши с ней дети. Я рисовал в своём воображении тёплый семейный ужин, где дети немного хулиганят за столом, а мы с ней разговариваем об обычных бытовых мелочах, например о том, какой подарок купить маме на День рождения или куда отправиться на выходные.
Я понимал, что мне уже скоро сорок, а семью я до сих пор не создал, может быть всё дело в этом. Но теперь, узнав её, я мог создать семью только с ней, только с такой верной и преданной женщиной, каких больше нет. Я вообще раньше думал, что таких женщин не существует.
Я не знал как мне выйти из этой ситуации, потому как понимал, что люблю её и хочу, чтоб она была моей, но при этом больше всего я ценю в ней её верность и преданность, а значит, чтобы стать моей, она должна перестать быть верной, ведь она преданна своему мужу. Либо она останется верной ему, но при этом никогда не сможет стать моей. Замкнутый круг.
Однажды