зашагала вместе с толпой людей, заполнивших все пространство проулка. Женщины, дети, мужчины. Серая масса двигалась в сторону административного корпуса. Высоченного белоснежного здания из мрамора и камня, возвышавшегося над всеми рабочими блоками.
Порой Аню брала дрожь от вида толпы. Все разные, но объединенные одной целью, служить власти.
При каждом городе были рабочие цеха, блоки, фермы. В каждом таком месте трудились исключительно колонисты. В образование, управление и медицину колонист не допускался. Таким как они позволялось работать лишь в сфере обслуги и никогда не стоять выше по статусу и должности чем гражданин. Пределы рабочих блоков и ферм редко кто покидал. Некоторые никогда не видели города, к которому относились, не говоря уже о целом мире. Лишь поселок, да блоки, вот и все что мог себе позволить не гражданин.
Оказавшись в помещениях столовой, Хельга и Аня заняли свободное место, приступив к обеду. Кормили хорошо. По мнению президента Власа, от питания зависело, как будет работать колонист.
Вообще, несмотря на положение, колонист имел свои права и был под защитой государства. Многие живущие здесь принимали все тягости жизни нормой. Как говорится уж лучше здесь и под защитой, чем за стенами Федерации в абсолютной пустоте.
– Странно, с самого утра не видела Машу, – Аня огляделась в попытке отыскать подругу.
– Ты что же не знаешь? – Подала голос соседка по столу, – ей дали красную метку! – Переходя на шепот.
– Красную?! – Воскликнула Хельга. Из-за чего получила под столом хороший пинок от собеседницы.
– Вчера, за ними пришли и всех забрали.
Аня перестала жевать, окончательно потеряв аппетит.
– За что?
– Никто не знает. Но что бы там ни было, они отныне нам не ровня.
С первых дней в колонии, независимо как туда попал человек, от рождения или забракованный, все получали нанометку. Наном это серая прямоугольная татуировка на запястье. Краска такого клейма состояла из микроскопических чипов. Вся информация о колонисте, была запечатана в этой отметине. А еще на случай побега, что никогда не случалась, беглеца могли отследить и найти по наному. В случае совершения нарушения наном записывал информацию, составляя целое досье на колониста. А если совершалось непростительное нарушение, то отметина меняла свой мерцающий серый, на ало-красный. «Меченых» остальные чурались, обходили стороной. Будто боялись запятнать себя как-то.
Аня лишь раз видела «меченого». В детстве в их поселке жил парень. Поговаривали, он был убийцей. Работал на тяжелых работах в сталелитейном цеху. С парнем никто не общался, жил изгоем. А вскоре погиб, обварившись расплавленным металлом. После него это был первый случай меченого. Редко кто нарушал закон, да и зачем, почти все считали свою жизнь достойной. А после издания закона о помиловании так вовсе стремились сделать все, чтобы их дети и внуки получили свободу.
– Интересно, что могли они натворить? – Шепнула Аня, окончательно расстроившись. Маша была такая же, как Аня и Хельга. Работала на прачке вместе