он как будто собрал и совокупил в себе лучшие нравственные черты, благороднейшие стремления и надежды своих товарищей» – Переписка… С. 235, 236, отд. пагинация.
70
Глава четвертая. Т. Н. Грановский. Глава создана на основе статей – Гершензон М. История одной дружбы (Грановский, Герцен, Огарев) // Научное слово. 1903. Кн. VIII. С. 75–95; кн. IX. С. 48–58; Памяти Т. Н. Грановского (1813 г. – 4 октября 1855 г.) // Ежемесячный журнал для всех. 1905. № 10. С. 624–627.
71
Кудрявцев П. Н. Воспоминание о Тимофее Николаевиче Грановском (Посвящено ученикам его). Отечественные записки. 1855. № 11. С. 89: «В ответ на его речь отзывались в душе каждого самые чистые инстинкты человеческой природы, и это было не только действие его изящного слова, но и того глубокого сочувствия, которого сам он исполнен был ко всем великим явлениям исторической жизни».
72
Уважение к высоким нравственным качествам, душевному складу, дарованиям Грановского, понимание его исторических заслуг сочеталось у Гершензона с отношением к нему как личности пассивной. Это нашло отражение в письме к родным от 15 апреля 1904 г.: «В воскресенье был я у Герье: его жена – воспитанница А. В. Станкевича, живого, брата того, о котором я хочу писать. Я на прошлой неделе через Герье просил ее узнать от Станк<евича>, не покажет ли он мне фамильный архив, и вот пришел узнать ответ. Ответ – отказ; при сем мне была прочитана нотация за недостаточно почтительное отношение к Грановскому в «Истории одной дружбы». Для них Гр<ановский> – кумир; A. В. Станк<евич> написал известную биографию его и был лично его другом. M-me Герье говорит, что они были огорчены моей статьей; Герье возил показать ее Чичерину, уже больному; Станк<евич> собирался отвечать мне, но тут Чичерин, его друг, опасно заболел и пр. Как я решился написать, что Гр<ановский> был натура пассивная! – Да таково, говорю, мое убеждение; чем же вы докажете его активность? – В 55 году, говорит она, он – больной, известный профессор, ученый – сказал, что война эта, то есть Крымская, есть преступление, но, как стоит дело, он сам пойдет добровольцем на войну. Так ведь, говорю, не пошел, да и наверное не пошел бы. – Это уже совсем возмутило m-me. – Конечно, говорит, его не пустили бы, но разве не довольно того, что он решился на это? – Я все больше молчал, а потом сказал, что позволяю себе по всем пунктам остаться при своем мнении. Вот мертвые люди! Их оскорбляет все молодое, смеющее думать по-своему, смеющее не просто благоговеть перед их идолами» (Гершензон М. О. Письма к брату. 1927. С. 161).
B. И. Герье в книге «Тимофей Николаевич Грановский». М., 1914. С. 43–44 полемизирует с мнением Гершензона.
73
Далее ученый говорит: «Высшая польза истории заключается, следовательно, в том, что она сообщает нам разумное убеждение в неминуемом торжестве добра над злом. Поддерживаемый этим убеждением человек приобретает новые силы для борьбы с искушениями жизни, для исполнения назначенного ему Провидением скромного долга или великого призвания» (Грановский Т. Н. Сочинения. Т. II. М., 1892. С. 461).
74
Грановский Т. Н. Сочинения в 2-х тт. Т. II. М., 1856. С. 320.
75
Грановский Т. Н. Сочинения. Т. II. М., 1856. С. 254.
76
Станкевич Н. В. Переписка… С. 37, 38, отд. пагинация.
77
Станкевич Н. В.