паруса… только нельзя…
– Почему… нельзя?
– Ну, ты сам подумай, ты для своего Дубинска, или как там его, парус поставишь, чтобы через десять лет тут город был, а через полвека столица мира – а из-за этого остальной весь мир к чертям навернется, оно надо? Я уж не говорю, что никто толком и не умеет паруса эти ставить, вроде все верно рассчитал, а ветер унесет куда-нибудь никуда, где вообще людей нет…
Догадываюсь:
– А вы, значит, умеете…
– …значит, умею… только чш, никому, а то разболтаешь всем, мне голову оторвут… не боись, научу…
.
…отсюда я не вижу врага, я только чувствую его бешеную ярость по мере того, как он отчаянно пытается выставить парус, который рвет и рвет ветер. С хрустом и треском ломается мачта, на которую я пытаюсь поднять свой парус, я хватаюсь за обломки того, что должно было вывезти мир в реальность Дуобе, – отсюда, бесконечно свысока мир кажется совсем крохотным, готовым размозжить мне голову в стремительном падении. Наконец, кое-как закрепляю парус на обломках мачты, ветер тащит мир в две реальности сразу, слышу оглушительный треск, это не мир, это…
.
…дальше там вообще не пойми какой мир начинается… Там вроде и не люди уже, а не пойми что… так что осторожнее, этот мир стороной обходите, а вон там знатный мир, только туда по мосту надо через портал, мост-то развалился весь, трамвай еще вроде как ходит, трамвай ничего не боится, только кто на нем поехать рискнет… дураков-то нет…
…и повелел император…
Есть дом.
Два этажа, спальня, окно с видом на рощу.
Роща тоже есть.
И птица, которую я постоянно слышу, но не вижу.
Еще есть озеро, и холм. А дальше трава постепенно чахнет, превращаясь в безжизненную пустошь.
Еще есть луна, всегда полная. И есть солнце, какое-то жаркое, но не знойное, прикрытое облаками.
Еще есть я.
Чтобы дойти до пустоши, нужно идти весь день. Пару раз я пытался отправиться на пустошь, понимал, что погибну от жажды быстрее, чем дойду до… да ни до чего, потому что ничего здесь нет.
Еще есть он.
…и повелел император создать зверинец, который простирался бы от солнца до самых далеких окраин, где солнце видно не больше, чем самая далекая звезда в небе. И повелел император пустить крылатые фрегаты бесконечно далеко на тысячи тысяч веков, и шли фрегаты к землям, еще не знающим жизни, и добирались – через нескончаемую пустоту, касались миров, в которых пробуждалась жизнь и сознание, – подхватывали кусочек мира, бережно-бережно отрезали, уносили с собой через века и века…
…этого я не знаю.
Этого мне никто не сказал.
…снова посылаю в космос сигнал – хоть какой-нибудь. Снова жду, сам не знаю, чего.
…и повелел император…
…император давно умер. Тысячи лет назад.
Я тоже умер тысячи лет назад.
И те – я называю их «те», потому что даже не представляю, сколько их, и кто они.
Он тоже умерли.
Если бы…
Вот это коротенькое, мимолетное – «бы».
…вспоминаю,