Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6
любезностями со вчерашним поручиком. Но ему пришлось заглушить все чувства и пойти на все условия Наполеона.
По условиям мира Александр признавал изменения, произведенные Наполеоном в Западной Европе, брал на себя посредничество в переговорах о мире между Англией и Францией. К России отошла Белостокская область. Пруссия сохранила самостоятельность, но ее территория сокращалась наполовину, кроме того, с нее взыскивалась контрибуция в 100 млн франков. Из земель разделенной Польши, ранее присоединенных к Пруссии, создавалось Варшавское герцогство во главе с союзником Наполеона Саксонским королем. Вряд ли Наполеон думал о восстановлении самостоятельности Польши, о чем мечтали поляки. «Мне нужен в Польше лагерь, а не форум, – говорил Наполеон. – Я не намерен плодить якобинцев и создавать республиканские очаги. Я мечтаю иметь поляков как дисциплинированную военную силу, чтобы меблировать поля битвы»10. Россия должна была присоединиться к торговой блокаде пролива Англии, так называемой Континентальной блокаде. Обе стороны обязались вести совместную войну против любой державы. Несмотря на Шведское упорство, Наполеон пообещал предоставить «свободу рук» Александру в Восточной Европе.
Тильзитский мир нанес серьезный удар по международному престижу России. Ее присоединение к Континентальной блокаде было воспринято весьма болезненно всеми торгово-промышленными кругами внутри страны. Несмотря на то, что император сумел оградить свои границы от вторжения победоносного противника, политикой Александра были недовольны.
Путь, на который поставило императора примирение с Наполеоном, становится тем тяжелее для него, что возникшая и быстро развивавшаяся оппозиция придворных и вообще дворянских кругов придала русско-французскому союзу парадоксальный характер личного дела, личного почина Александра. Эта оппозиция, центром которого являлся салон Марии Фёдоровны, глубоко задевал его. Он расходится со своими «молодыми друзьями», основательно подозревая их в сочувствии враждебным ему толкам и сплетням. Чарторыйский преувеличивал, намекая, может быть, на событие 11 марта, когда писал императору: «Я думаю, что Ваши теперешние отношения с французским правительствам, окончатся самым печальным образом для Вашего Величества»11. Но в этих словах была большая доля правды. Иностранные послы писали тревожные донесения о возможности в России нового дворцового переворота. Теперь к русскому престолу общая молва приближала великую княгиню Екатерину Павловну, жившую в Твери. Недовольство, однако, не разрасталось до открытого бунта и ограничилось одними разговорами.
Александр чувствовал одиночество. Ему необходим был восточный реванш со стороны Османской империи. Неделю за неделей, месяц за месяцем, идут докучные переговоры, в которых Александр выступает иногда чуть ли не смиренным просителем. Но Наполеон твердит одно: поступись