стопой ножку стола. Благо, та была металлическая, и лишь обеспечила парню ушиб, а не обрушила столешницу вместе с клавиатурой и монитором.
Конечно же, Артур узнал об этой напряженной переписке. Он успокаивал Леона, говорил, что Мэри видит мир только из собственной рамки, а еще, наверное, приревновала к новой подруге Леона, которую тот добавил пару дней назад к своим друзьям в «Хэппихай».
Да, новенькая девчонка казалась интересной. Она тоже любила играть в шутеры, и даже рвалась поиграть вместе. В какой-то момент парень даже был обнадежен на симпатии несмотря на то, что считал новенькую не такой уж красивой. Однако, симпатий не случилось.
Мерилин была осведомлена об этом. Она, казалось, пыталась контролировать всю жизнь Леона. Указывала, что правильно, а что нет. Какой друг хороший, а какой нет. Собственница душила, будто питон, едва у парня появлялась какая-нибудь знакомая. Но почему? Это было непонятно. Мэри всегда обидно выражала неприязнь, когда Леон пытался ей польстить или пофлиртовать. Он знал наверняка, что противен даме. Такой умной, надменной… красивой.
Сейчас, сидя за столом, он никак не мог собрать мысли в кучу и сосредоточиться. Ему не хотелось ни играть, ни слушать музыку. Ничего. Ему хотелось злиться и что-нибудь бить.
Как посмела она так себя повести? Как посмела она критиковать его? Да кто она такая?
Чувство собственного достоинства пульсировало в воспалении. Леону хотелось ответить. Да так, чтобы Мэри навсегда запомнила. Он знал о том, что девушка злопамятна, но больше его это не пугало.
Парень включил компьютер и зашел в интернет, на родной аккаунт в социальной сети. Тот был создан еще во времена средней школы. Если хорошенько покопаться, можно было найти много интересного. Найти и начать ностальгировать по былым временам…
Ностальгировать Леону нравилось. Особенно, по детству. Его очень любила мама. Она никогда не срывалась на ругань, никогда не била и не отчитывала. Наверное, поэтому резко отличающееся строгое поведение Мерилин так лихо обрело над ним власть. Ведь более никто не способен им помыкать. Мэри была исключением. Первым и последним. Более никто и никогда не посмеет ему указывать.
Коннор тяжело выдохнул и, нахмурившись, принялся массажировать переносицу. У него была особенность: слабовыраженный нистагм. В плохом настроении, как сейчас, глазные яблоки мельтешили сильнее обычного, а это причиняло дискомфорт. Расслабиться было просто необходимостью.
Однако, внезапный телефонный звонок мигом отогнал все идеи касательно досуга. Звонила мама.
Парень завыл, как большая собака, и неохотно ответил. Он тут же выдавил из себя маску радости и дружелюбия.
– Мамуся, привет! Отлично все. Да, я кушал, всего хватает. Конечно, я не прогуливаю занятия в университете. Вот только пришел. Ага. Да. Еще немного переведешь денег? Где-то пять тысяч. Здорово, спасибо, мам. Да здоров я, здоров. Все, мне пора. Да-да, потом еще поговорим, – он сбросил вызов.
Послышалось характерное переливчатое пиликанье. Короткий