попросила она, – мне так лучше думается. И налей выпить, что ли, раз уж мою машину забрали на экспертизу.
Ветров хмуро открыл тумбочку, извлек оттуда графин и стакан, плеснул коньяку, откинулся назад и, разглядывая ее, кисло уточнил:
– Как ты вообще могла решить, что это от меня? По-твоему, я сутенер?
– Я подумала, такая издевка…
Она выводила на бумаге каждый день на этой неделе – где была, сколько времени там провела.
– У меня нет задачи над тобой издеваться, – высокомерно отчеканил Ветров.
Люся молчала, выписывая: «Вторник – маникюр – трость при мне».
Это немного успокаивало.
– Что ты собиралась сделать с этим… подарком? – задал он новый вопрос, и теперь в его голосе прозвучало презрение. – Использовать по назначению?
– Вот только не надо из себя корчить! – возмутилась она. – Можно подумать, что с тобой бабы спят за красивые глазки!
– За секс мне пока платить не доводилось.
– А, ну да, – ехидно отозвалась Люся, – как я забыла. Твоя бывшая ярилка, с которой ты встречался год назад, назвала тебя жадной скотиной. Цветов, говорит, не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.
В кабинете будто отключили отопление. Пахнуло могильной сыростью. Люся ощутила, как пальцы сковывает льдом.
– Только посмей, – прошипела она, – и я тебе глаза выцарапаю.
– Ты как беззубая шавка, – сказал Ветров с омерзением, – брешешь, брешешь, а укусить не можешь.
– Да потому что меня тошнит от тебя и твоих колдовских фокусов, – честно призналась Люся. – Буквально.
В кабинете немного потеплело, наступила тишина.
Люся усердно вспоминала, где же ее носило три дня назад? Надо свериться с секретаршей.
– Я отправил специалистов к нам домой, – сообщил Ветров, – пусть обыщут обе квартиры.
– Как – обе? – Люся вскочила, не нашла под рукой привычной трости, оперлась на стул. – Это никак нельзя! Нам надо срочно к Нине Петровне!
– Зачем?
– Я же говорила, что она боится незнакомых людей!
– Ну не до такой же степени, – произнес он неуверенно, однако поспешно потянулся за ключами от машины.
– А у тебя нет мигалки? А быстрее ты не можешь?
– Да что ж ты такая нервная-то! Я предупредил своих людей, чтобы они ждали в машине и не поднимались без нас, так что не надо преувеличивать.
– Я преуменьшаю! – закричала она в отчаянии. – Ты дурак? Совсем не понимаешь? Когда я познакомилась с Ниной Петровной, она уже несколько лет жила одна! Заговаривалась! Едва ходила! У нее голова тряслась, как после инсульта! – Люся даже забыла, что ей плохо рядом с Ветровым. Вцепилась в ремень безопасности, едва не плача. – Потому что нельзя бросать домовиков в одиночестве!
– Я находился там, откуда никак не мог вернуться, – напомнил Ветров.
– Ты сидел полтора года, а она живет одна – пятнадцать! Ну так наняли бы ей компаньонку! Выписали бы племянницу из Тамбова! Дальнюю родственницу! Почему твой отец не забрал мать с собой?
– Она не хотела его видеть.
– О,