дура, не напрашивайся!
Они:
– Qualora?! Qualora?!
Вика – непонятно, кому именно:
– А ты не каркай!
Я – всем:
– А ну, тихо! – И хрясь по столу кулаком!
И стало тихо.
– Хорошее дело – язык жестов, получше эсперанто! – Я с гримасой боли потерла отбитую руку. – Но вернемся к нашим кадаврам. Если я правильно понимаю, вам нужен кадавр, да? Кадавр?
Для пущей понятности я артистично изобразила кадавра в процессе становления: схватила себя за горло, вытаращила глаза и захрипела. Типа, Отелло и Дездемона, два в одном.
– Кадавр, кадавр! – оценив реализм постановки, бурно возрадовалась итальянская публика.
– Все ясно, им нужен труп, – скороговоркой объяснила я Вике. – А у нас, по несчастливой случайности, как раз недавно был один, ты помнишь?
– Век не забуду!
Я сползла со стула и присела, показывая, что кадавр, которым мы еще недавно располагали, был ма-а-аленький. В смысле, невысокий:
– Карлик! Кадавр-карлик, си?
– Карло! Карло!
Ликование публики достигло предела.
Я поклонилась и села, немного утомленная «вспомогательными» телодвижениями, но чрезвычайно довольная собой.
Пока пираты радовались, я со снисходительной улыбкой объяснила соратнице:
– Итак, этим симпатичным парням не нужны наши трупы. Им нужен их собственный труп, вернее, их знакомый труп. Тот самый карлик.
– А! Так они хотят знать, где он? – Вика наконец тоже включила мозги.
– Думаю, да.
– А как мы им это объясним?
– Очень просто!
Я послала пиратам лучезарную улыбку и сообщила – вроде как на итальянском:
– Иль кадавре дель Кампо ди Фьори!
Две пары смородиновых глаз подернулись туманной дымкой непонимания.
Сто пудов, не филологи они!
– Небось они думают, что мы их драгоценного кадавра на рынке продали! – не выдержав напряжения, нервно захихикала Вика. – Подзаработали на торговле недвижимостью!
– Может, ты горицвета пожуешь? – тихонько предложила я ей. – Он помогает от нервов.
– Может, уж лучше сразу аконита? Он от всего помогает! – И эта истеричка затряслась в пароксизме смеха, как отбойный молоток.
Я поняла, что никакого толку от ее участия в дипломатических переговорах не будет, и вернулась к своей персональной пантомиме. Она мне давалась уже без труда, легко и вдохновенно. «Экспериенциа эст оптима магистра», – как говаривали древние римляне. Опыт – лучший учитель!
Я изобразила небольшого компактного кадавра.
Покачала на руках воображаемое тело.
Пробежалась с ним по комнате.
Опустила невидимую ношу в углу у печки.
Потыкала в этот угол перстом, очертила в воздухе квадрат и со значением сказала:
– Кампо ди Фьори!
Прыгнула в пустой угол сама и замерла там, как чучело суслика, изображая кадавра «на приколе».
– О-о-о! Си! Си!
Пираты закивали.
– Кажись, до них дошло, – обрадовалась Вика. – Может, мы тогда пойдем?
Она