трусики! – горячо похвалил Денис.
– При чем тут трусики? – обиделась я.
– При… гм, – Кулебякин поперхнулся невысказанным. – Я хотел сказать, отличная кофточка!
– Кофточка? – Я нахмурилась и потопала ногой, настойчиво демонстрируя одновременно и раздражение, и сапог.
– Ну-у-у-у…
Сообразив, что опять не угадал, милый обшарил мое тело взглядом, который в процессе осмотра утратил сосредоточенность и сделался блестящим, сладким и липким, как майский мед.
– Так и быть, подскажу, – сжалилась я, понимая, что теперь-то от мыслительных процессов знатного эксперта-криминалиста совершенно точно не стоит ожидать гениальных выводов. – Отличные сапоги! Новенькие, только что купила. Как тебе?
– Офигенные сапоги! – с жаром выдохнул Кулебякин, протягивая руки к моим ничем не прикрытым бедрам. – Пойдем ко мне? Покажем твои сапоги Барклаю.
– Но-но! – Я змейкой выскользнула из смыкающегося капкана стальных объятий. – Это все позже! Сначала давай о деле поговорим.
– О каком еще деле? – с подозрением спросил милый.
– Да все о том же! – Я закуталась в халат и махровым свертком упала в кресло. – К нам в офис сегодня приходили твои коллеги. Они хотели знать все интимные подробности из жизни Севы Полонского. А заодно поведали нам, что Севу подозревают в убийстве гражданки Лютовой Алисы Владимировны.
– Это кто? – нахмурился Денис.
– А это та самая особа, к которой Сева якобы гнусно приставал на улице! Представь, ей таки здорово не повезло. Поздно вечером ее нашли мертвой, задушенной собственной сумочкой! – Я округлила глаза, показывая, что шокирована.
– Я всегда говорил, что женская сумочка – это смертоубийственная вещь, – кивнул мой капитан. – Твоя, например, при случайном падении в воду запросто заменит кирпич на шее…
Он неожиданно осекся, дважды сосредоточенно моргнул и внимательно, точно проснувшись, посмотрел на меня расширившимися глазами:
– Как, ты сказала, звали ту убитую?
– Алиса Владимировна Лютова, – повторила я. – А что?
Денис сунул руки, не пригодившиеся для объятий, в карманы и покачался с пяток на носки.
– А то, что некто Аля Лютова была официальной любовницей Жорика Пороховщикова, у которого пару дней назад утонула жена! Вернее, утопилась, оставив предсмертную записку.
– Ах! И утонувшую жену Пороховщикова звали Александрой?! – в потрясении переспросила я. – Тогда да, все сходится: Алиса, Александра, спорный Георгий и скверная карма бедняжки любовницы… Ты послушай, что мне знакомая гадалка рассказала…
Я быстро пересказала скептически хмыкающему милому все, что узнала от Вероники Крохиной. Но, хотя я повествовала с выражением и подобающей жестикуляцией, Дениса мой драматический монолог не впечатлил.
– Чушь собачья! – фыркнул он и щелкнул пальцами: – Кстати!
– Что еще? – с замиранием голоса и сердца вопросила я.
– Кстати,