Компьютер встрепенулся, застрекотал, сообщил, что считает слово «стриптизершей» ошибочным, и предложил поправку: «стриптиз ершей»!
– Во, видала? – всплеснул руками Генка. – Стриптиз ершей! Каких, к черту, ершей? Что это значит?
– А, это пустяки! Еще не такое бывает! Смотри! – засмеявшись, я оттолкнула Генку и застучала пальцами по кнопкам.
Компьютер решительно забраковал введенное мною прилагательное «мультиканальный» и услужливо предложил разбить его на два слова: «мультик анальный». Совершенно неприлично стали выглядеть и отредактированные машиной методом простого деления глагол «отмелькала», и родительный падеж существительного «культурология».
– Ну, ты даешь! – в полном восторге Генка стукнул кулаком по столу. – Это что же получается? Получается, эта хваленая умная машинка просто-напросто слов таких не знает, да?
– Точно, – кивнула я, щелкая мышкой. – Но если ты сделаешь вот так и так… смотри… все, стриптизершу твою он запомнил и больше не будет резать по живому. А вообще-то, скажу тебе честно, лично я проверку орфографии на «Виндах» давно отключила. Чтоб не путалась под ногами.
– Да, бесконечно далеко компьютеру до человека! – громогласно объявил Генка, выпрямляясь в полный рост и награждая коллег, высунувшихся в проход между персональными закутками, победным взором. – Страшно далек он от народа по части фантазии!
В соседней клетушке кто-то злорадно захихикал.
– А все почему? – Генка еще повысил голос. – Потому что голова у него квадратная!
И он нарочито жалостливо погладил корпус монитора.
Посмеиваясь, я вышла из редакции и в раздумье остановилась: как уже говорилось, моя телекомпания расположена в этом же здании, только этажом выше… Поколебавшись мгновение, я зашагала по лестнице вверх, решив наведаться в родные пенаты. Зачем – не знаю, наверное, шестое чувство подсказало.
На посту охраны у входа никого не было, проходи – не хочу! Пожав плечами, я вошла в длинный коридор и через минуту стояла у дверей редакторской. Что удивительно – у плотно закрытых дверей!
Вообще-то наша редакторская всегда открыта нараспашку. В горячие часы подготовки программ туда-сюда снуют журналисты с текстами и кассетами и валом валят званые и незваные гости. Позже, когда это вавилонское столпотворение приходит к своему логическому завершению – благополучному обрушению информационной башни на головы телезрителей, – редакторская превращается в нечто вроде клуба. В уютных креслах и на мягком диване удобно устраиваются журналисты, операторы, монтажеры и ведущие программ, чтобы обсудить законченную работу, спланировать завтрашний день, перемыть косточки отсутствующим коллегам, разгадать кроссворд и перекусить. В нашем электрочайнике никогда не переводится кипяток, а в жестяных банках на полочке обычно имеются кофе и сахар. Короче, в сравнении с нашей редакторской открытый английскому народу Гайд-парк – просто