не понимает по-русски? Мало ли, что терем старославянский, кухня-то явно горская! Я ревизовала свои скудные познания в языках народов Кавказа и сгенерировала корявую фразу на грузинско-армянском: – Вах, генацвале! Шашлык-машлык, лаваш-хачапури буду!
– «Ркацители», «Саперави», «Киндзмараули»! – шумно сглотнув слюну, вступила в переговоры Ирка.
Ноль внимания.
– Слышь, ты, витязь в тигровой шкуре! – раздраженно воскликнула Ирка, явно намекая на несвежий, в пятнах, передник шашлычника. – Повернись, с тобой женщины разговаривают!
В сердцах она легонько потыкала парня в спину костылем, и тот моментально обернулся.
– Ой! – юнец поспешно снял наушники плеера и заговорил на чистом русском языке без малейшего акцента. – Я и не слышал, как вы подошли!
Ирка выразительно покосилась на свой увесистый гипс и пожала плечами.
– Извините, пожалуйста, – снова просительно завела я. – Понимаете, мы давно в пути…
– Сами мы не местные, голодаем и скитаемся! – ляпнула Ирка. – Помогите, чем можете!
– Например, шашлыком! – подсказала я. – Разумеется, мы заплатим, сколько нужно!
– Вообще-то шашлык на заказ. – Парень оглянулся на терем, потом посмотрел на мангал, заглянул в кастрюлю с сырым мясом. – А, ладно! Берите пару шампуров, тут с полкило шашлыка будет, это на двести пятьдесят рублей.
– По полтиннику за сто грамм, – быстро пересчитала Ирка. – Не дороговато ли?
– По полтиннику – в самый раз! – перебила я ее, опасаясь, как бы милый юноша не передумал продавать нам мясо.
Кроме того, мыслить в пересчете на полтинники мне было уже привычно.
– Только ни хлеба, ни соуса я вам дать не могу, – посетовал парень, ловко стряхивая в бумажные тарелки куски сочного жареного мяса. – Хлеб, кетчуп и зелень на кухне, если хотите, постучитесь во-он в то окошечко, спросите Манану, она все вынесет.
– Мы и без хлеба обойдемся, – сказала я.
Балансируя с двумя полными тарелками в руках, я со всей возможной скоростью вернулась к «шестерке» и там дождалась, пока приковыляет Ирка. Подруга подзадержалась, но зато появилась с прозрачным кулечком, в котором лежали длинные полоски нарезанного лаваша.
– Манана от денег отказалась, – нечленораздельно произнесла подруга, открывая мне дверцу свободной от костыля рукой.
Кулечек с хлебобулочным изделием она держала в зубах.
Я аккуратно поставила тарелки на приборную доску, мы сели в машину и, не отъезжая от «Огонька», плотно поужинали горячим вкусным шашлыком и мягким лавашом имени бескорыстной девушки Мананы.
– Теперь попить бы, – сказала сытая Ирка, откидываясь на сиденье.
– «Ркацители», «Киндзмараули»? – напомнила я.
– У меня дома в баре есть бутылка «Хванчкары»! – оживилась подруга. – Вернемся – выпьем за наше здоровье!
Однако пить нам пришлось не за здравие, а за упокой. Не прошло и часа после нашего с Иркой импровизированного пира в машине, как произошла настоящая