Но если теория не работала, то практика имела острые грани, после чего приходилось подолгу зависать на одной точке и возвращаться к старту. Финиш так далеко. Выстрел, прогремевший в пустоте, сигнализировал игрокам бежать к заветной линии, но твое бесполезное тело даже не пытается сдвинуться с мертвой точки.
Ты застряла. Тебя втянуло. Ты увязла настолько глубоко, что саморазрушение приняло облик злобного близнеца, с которым тебе придется идти по жизни.
Стоит ли?
– Хей, Бэт. – Перед глазами показалась белая рубашка. Синий галстук. Тонкие, как ниточки, линии разбавляли однотонный цвет. Закатанные рукава, обнажали сильные мужские руки с темными волосами. Часы обхватывали широкое запястье. Я подняла взгляд выше, добравшись до кадыка, затем к челюсти с ямочкой посередине. После, к губам. Носу с широкими крыльями. Карим глазам. Я вовсе не пялилась. Мозг сдавал скорость, приходя в себя после веселой гонки с ветерком. – Ты в порядке? – я моргнула, впившись в эти два карих зрачка. Темные брови, темная шапка волос, обрамляющая череп. Дэнниса можно считать привлекательным, если ты отчаялась найти кого-то получше. Ему сорок. Разведен. Есть взрослый сын и у них плохие отношения.
– Да, в порядке. Просто задумалась. – Я улыбнулась.
– Все уже разошлись. Тебя подвезти домой? – он поднялся со стула.
Я обвела взглядом просторную комнату с расставленными в круг, стульями. Слева от меня, стоял билборд.5 На темно-фиолетовом фоне, белым цветом выделялось слово – «СВОБОДА». Ниже, средним шрифтом – «собрание А.Н.. Приходи и обрети духовное пробуждение».
Жаль, что не каждому удается обрести равновесие с самим собой. Пятьдесят процентов из ста, когда выходит из темноты к свету, то этот свет становится серым и унылым. Некоторые просто не способны жить в монохромии, жаждя различить в оттенках что-то радужное. Работать с людьми, у которых была зависимость – это тяжелый труд. Ежедневно, ты обещаешь им, что завтрашний день будет лучше. Он будет другим и благодаря нему, ты обретешь то самое заветное – свободу и духовное пробуждение… но, всем известно, что чудес не бывает. Пока человек сам не захочет измениться, уйти от проблемы, вывернуть с кривой дорожки, ступив на неизведанную, ничего не измениться.
Мой брат не свернул с пути. Он шел напролом, потому что не желал ничего менять. Его устраивало саморазрушение. Элиот хотел этого больше, чем наслаждаться простыми вещами.
– Бэт? – Дэннис коснулся моего плеча. – С тобой точно все в порядке?
– Да. – Я поднялась, оправляя юбку и рассеянно пройдясь по шее. Ухватившись за медальон, я потерла его, мысленно приказав себе успокоиться. Единственная вещь, что осталась от Элиота.
– Так, тебя подвезти?
– Я на машине. – Прихватив свою сумочку и пальто, я двинулась к дверям. Дэннис последовал за мной. Он никогда не оставляет попыток подвезти меня и, видимо, надеется, что я перестану вести себя, как монашка. Дело не во фригидности, а в том, что он не тот, с кем бы мне хотелось переспать. Мужчин в моей жизни можно пересчитать по пальцам, но с ними я лишь общаюсь. А длительные