Девушка перемежала пение с танцевальными движениями под стук кастаньет и дробь каблучка.
«Надо же, а я чуть не ушла! Божественное исполнение», – подумала Она, оценивая качественное звучание воистину испанской гитары. Вокальные данные девицы были не дурны, но выдающимися не выглядели. Двигалась она уверенно, ощущалась профессиональная подготовка. Субтильный инструмент в руках гитарного бога сразу захватил публику, как и загадочная личность самого исполнителя.
Танец закончился неожиданно, впрочем, как и начался, на резкой гортанной ноте под ритм перкуссии. Под аплодисменты и крики «браво!» девица, представленная Максом как «наша неподражаемая Стелла Берд», эффектно поклонилась и упорхнула со сцены огненной бабочкой. Настала очередь испанской гитары, которая в руках мэтра пела, переливаясь из одной мелодической темы в другую, поражая воображение высокой степенью виртуозности и музыкальностью исполнения.
«Почему Макс так и не представил его?» – гадала Она, невольно обращая внимание на реакцию сидящих в зале людей, особенно молодых. Они, несомненно, знали его. И, кажется, несколько раз назвали его по фамилии, не то Бланк, не то Блэнк. А вот имя из общих разговоров она выхватила сразу – Лионель. И память ее услужливо всколыхнулась….
1980 год, Харьков
– Вы уже сделали биохимию гликогена, надеюсь? – голос «подшефной» императрицы Ольги Спиридоновны не предвещал ничего хорошего, поскольку ее проницательное око успело зацепить пресловутую тетрадочку (тут же суетливо прикрытую штативом с пробирками), явно не вписывающуюся в штатное расписание биохимической лаборатории. Оную, к слову, дерзкие лаборантки-первогодки успели окрестить «лабораторией возле дуба», переиначив на русский манер фамилию ее неподражаемого шефа Фиделя Антоновича Колодуба.
Имя Фидель досталось шефу от обычных советских родителей, должно быть, как акт братского интернационализма. Шеф носил свое имя гордо, как трофей. Еще бы! Целая палитра ассоциаций при одном только озвучивании: кубинская знойная Хабанера, кисло-сладкая антоновка и мощный дуб, крону которого освещает вечное солнечное коло. Класс!
– Сделала, Ольга Спиридоновна, и даже обсчитала биометрию. Показать?
– Завтра все обсчеты по забою животных объедините и передадите Александру Сергеевичу не позднее планерки. Запомнили?
«Почему она считает меня полной идиоткой? – мелькнуло в ее голове. – Неужели так раздражающе действует моя творческая ориентация на „научное светило“? А впрочем, чихать я хотела на ее мнение».
– Ясно, Ольга Спиридоновна. Главное, чтобы сам Александр Сергеевич (тоже не менее далекий от страстей своего литературного тезки младший «наушный» сотрудник) пришел хотя бы минут за пять до начала планерки. Он ведь частенько задерживается.
Губы у императрицы стали тонкими и злыми. Она терпеть не могла, когда в ее присутствии отзываются без особого почтения к столь