на стойбище Хактыну и Пэкте. Он, Калин и Ченка стали собираться в дорогу.
Но хитрая Пэкта разрешила все иначе. Ей, испытавшей все «прелести и вкусы» покруты, очень хотелось попасть на торг. В добавление к приобретаемым продуктам и товару она желала как можно скорее вновь испытать вкус «огненной воды». Втайне от мужа предложила старому Гухэ оставить Загбоя сторожить оленей.
Несмотря на лень, Пэкта была хитрой, и это помогало женщине находить всяческие предлоги уклонения от работы. Она давно выучила характеры людей своего рода и уговорить старейшину ей не составило особого труда. Пэкта расхваливала положительные качества мужа как опытного охотника и пастуха, который за всю свою жизнь ещё не потерял ни одного оленя из стада племени. Этот убедительный довод был весомым. Недолго думая, Гухэ приказал Загбою остаться на стойбище пасти оленей, а Пэкте и сынам представлять семью на покруте с русскими купцами.
Загбой не осмелился ослушаться своего отца. Затаив обиду на жену, он молча увязал потки с пушниной на спины учагов Пэкты. Ченка безропотно разделила его участь.
Возвращение родных с покруты Загбой ждал очень долго. Прошли все сроки ожидания, а он с утра до вечера смотрел вдаль, на излучину реки, куда ушёл караван оленей. Напрасно охотник вглядывался в размытые паводком берега в надежде увидеть появление родного аргиша с потками, полными продуктов и провианта. Иногда ему казалось, что видит вдалеке серые точки медленно бредущих оленей. Однако вскоре оказывалось, что это всего лишь плывущее по реке бревно или беснующаяся под напором воды волна.
Загбой злился. Он прекрасно понимал, почему Пэкта и сыновья не возвращаются к родному чуму. Закрыв глаза, охотник видел свою жену пьяной, валяющейся у костра в грязи и золе. Рядом, оскалив зубы, дрались сыновья. Неподалёку валялись разбросанные потки с товаром. Ещё он видел чужих собак, растаскивающих эти товары и продукты. Картина была удручающей.
В один из торгов с ним произошло то же самое. Разгневанный Загбой вскакивал на ноги, кому-то грозил кулаками и порывался броситься вдоль реки. Его переполняло страстное желание как можно быстрее достичь места покруты и вырвать с корнями разлохматившиеся косы пьяной жены. Но приказ Гухэ пасти оленей, как удар рогатины между лопаток, охлаждал пыл разгорячённого мужа. Загбой не мог ослушаться своего отца. Слово отца – священно. За непослушание старшему Загбою грозил суд старейшин.
На десятый день ожидания грозный муж и глава семьи не выдержал и отправил за непослушными сыновьями и своенравной женой дочь. После долгих уговоров и просьб Ченка наконец-то привезла и пьяную, неконтролируемую в поступках мать и передравшихся от избытка разгорячённых чувств братьев.
Загбой был намного умнее и мудрее Пэкты. Он не стал вымещать зло на пьяную жену в тот же час, а решил провести нравоучение утром. Ему было очень интересно выслушать речи о чудесах, произошедших на покруте.
А пьяная троица наперебой