коммунистическая партия.
Тифлисское руководство рассматривало этот договор с Россией как индульгенцию на расправу с абхазами и осетинами. В Южную Осетию были немедленно отправлены регулярные войска и Народная армия, фактически представлявшая собой банду уголовников. Командовал карателями начальник штаба грузинской армии В. Джугели.
Малочисленные осетинские отряды сопротивления в течение двух дней обороняли Цхинвал на его подступах от превосходящих сил противника. У восставших имелся лишь один пулемет «максим», который они перетаскивали с места на место, сдерживая таким образом наступавшие грузинские войска. Но запас патронов к «максиму» катастрофически истощался. Зато грузинские войска были вооружены новейшими образцами британского и немецкого оружия, как артиллерийского, так и стрелкового.
14 июня грузины начали расстрел мирных жителей югоосетинских селений из артиллерийских орудий. По всей Южной Осетии полыхали пожары. В течение 14–17 июня осетины с трудом удерживали коридор, по которому тысячи беженцев двигались к Рокскому перевалу, чтобы перебраться в Северную Осетию. Многие тысячи осетин были отрезаны от дороги к Рокскому перевалу и поэтому через другие перевалы пробирались в Дигорию и Балкарию.
В середине июля 1920 г. грузинское правительство постановило создать комиссию для решения вопроса о дальнейшем выселении осетин из Южной Осетии, 1-й пункт которого гласил: «В первую очередь немедленно принять меры к полному очищению селений Мхслеби, Джава с окрестностями: Безанда, Кашитаты, Жижойта, Габат-Рах, Земо-Тонтобет, Квемо-Тонтобет, Корсеви, Шушита, Ниния, Бузала и др. от осетин»[57].
Установив в Южной Осетии полицейский режим, грузинские власти аннулировали даже те редкие удостоверения, которые накануне были выданы отдельным жителям на право проживания в Южной Осетии. Хотя, как уже говорилось, Южная Осетия как географическая единица в грузинском делопроизводстве более не значилась: везде фигурировала Шида Картли. Новые удостоверения для южных осетин выдавались «на право проживания в пределах республики Грузия» и «только по распоряжению уполномоченного правительства по его особому усмотрению семьям тех осетин, которые: а) состоя на государственной или общественной службе в республике Грузии: в гвардии, милиции, на железной дороге, трамвае и др. со времени, не позже начала военных операций против осетин, до конца этих операций верно исполняли свой служебный долг; б) являются верными гражданами республики, имеющими особые заслуги перед нею»[58].
По удостоверению, выданному одному лицу, разрешалось жить семье в составе «матери, отца и братьев не свыше 16 лет, сестер, дочерей, а также сыновей не выше 18 лет».
В специальном пункте «Б» говорилось, что в селах, обозначенных в 1-м пункте, «не должно быть оставлено ни одного осетина, даже имеющих от уполномоченного правительства соответствующее удостоверение». Такое жестокое отношение грузинских властей к жителям сел центрального