с Грецией, руссы видели опасность нападения на Царьград, при малочисленности сил своих, видели, что сами греки не думают нападать на них, и хотя знали хитрость, обманчивость греков и даже ввели в пословицу греческую лесть, царьградское золото ручалось им, что и с хитрым греком можно ужиться дружески.
Новое, важное событие служило к сближению греков и руссов. Еще при Михаиле (вероятно, в последнее время его царствования) явилось в Царьграде посольство от одного из западных славянских государей, моравского князя; он просил проповедника христианской веры, и греки стремились исполнить прошение моравов. Патриарх Царьградский радовался умножению своей паствы и тому, что нечаянный случай дает ему торжество над ненавистным соперником, патриархом или Папою Римским, ибо тогда уже более 50 лет прошло, как Латинская церковь отделилась от Греческой. В распоряжениях Царьградского двора и патриарха, по случаю посольства моравского князя, видим политику мудрую, и по действиям узнаем умного, ученого Фотия и благоразумного Василия, бывшего любимцем и соправителем Михаила. Они решились избрать проповедника, знающего славянский язык и который мог бы изъяснять славянам Священное писание на их природном языке, переводя оное с греческого. Таким образом, святое учение могло скорее проникнуть в умы и сердца, нежели проповедь римских миссионеров, являвшихся с непонятным для славян латинским языком. Окрест Селуня, родины Василия, жило множество славян сербского поколения, и жители Селуня хорошо знали язык сих поселенцев. Монахи Кирилл и брат его Мефодий, уроженцы Селуня, мужи ученые и мудрые, отправлены были в Моравию. Еще в Царьграде начали они перевод Евангелия и увидели необходимость, для выражения звуков славянского языка, прибавить к греческой азбуке несколько букв, упростив начертания других. Событие важное, ибо здесь начало славянской азбуки и церковнославянского языка, который, будучи в основании древним сербским, для выражения великих таинств и велелепия библейского языка преображен был по греческим формам. Разумеется, что такой язык не мог быть совершенно понятен всем славянам, говорившим уже отдельными наречиями, но он был для них вразумителен, и книги Св. писания приводили в восторг славян, были приняты и в Булгарии, где жители, потеряв уже свой первобытный язык, говорили испорченным славянским наречием. Там, с 867 года, решительно была введена христианская вера; царь булгарский, вельможи и народ приняли святое крещение и отличались благочестием, усердием и старанием просветиться знаниями греков.
Такие счастливые успехи внушили грекам мысль укоротить и необузданную свирепость руссов христианской верой. Может быть, спутники Аскольда и Дира первыми наставлены были в истинах христианской веры, которые могли быть им переданы на церковнославянском языке, изобретенном Кириллом и Мефодием. Сей язык мог быть им понятен тем более, что, вероятно, не одни варяги, знакомые уже впрочем со славянским языком, но и рабы их, славянского поколения,