и детям, и дети его растерзали друг друга…
Мстислав был великим князем семь лет. Счастливые битвы с половцами ознаменовали начало его княжения. Помня прежнюю славу его оружия, современники ожидали от Мстислава подвигов воинских: ожидание их сбылось; но Мстислав вскоре показал неспособность свою править государством.
Ярослав Святославич продолжал мирно княжить в Чернигове, не опасаясь племянников своих, детей Олега. Всеволод, старший из них, честолюбивый и ловкий более других братьев, хорошо понял характер Мстислава и не побоялся восстать на дядю, изгнать его из Чернигова, перерезать его бояр и объявить себя, вследствие дележа после Любечского съезда между отцом его и дядями, князем черниговским, отсылая Ярослава в доставшийся ему тогда удел, Муром. Всеволод делал то же в Черниговском княжестве, что Мономах сделал в княжестве Великом. Ярослав просил туда и помощь великого князя, и получил обещание. Войска киевские и переяславские соединились; Всеволод звал половцев; Ярослав напоминал великому князю обещание. Но Всеволод только пугал половцами. Он успел убедить в свою пользу игумена Григория, любимца Мстиславова; Григорий и все киевское духовенство явилось к Мстиславу и просило его не вступаться в обиду Ярославову. «Но я дал ему клятву?» – говорил Мстислав. «Снимаем клятву твою на себя», – отвечали Григорий и священники киевские: лучше нарушить слово, нежели быть причиною пролития крови христианской». Ярославу было отказано; он с горестью удалился в Муром, где умер через два года; к Мурому причислялась и Рязань; дети Ярослава составили два особых удела, Рязанский и Муромский. Всеволод торжествовал отнятие Чернигова, как важную победу: это был первый шаг к успехам сего князя, юного и не испытанного горькими опытами отца. Сдружась с великим князем, он охотно шел содействовать Мстиславу в деле бесполезном и несправедливом.
Мстислав сознавался, что сделал важную ошибку, попустив обидеть Ярослава, жалел и каялся в этом и как будто хотел загладить вину свою решительным уничтожением княжества Полоцкого, нимало не враждовавшего с Киевом. Он сам, братья, дети его, князь черниговский, вступили в Полоцкую землю, как бы в страну язычников, грабили, жгли. Довольный опустошением и покорностью, Мстислав сначала думал было оставить в Полоцке одного из сынов Всеслава, но вскоре сверг сего князя. Все дети и потомки Всеслава были схвачены и как государственные пленники выгнаны из Руси: их, скованных, увезли в Грецию. Думали, что поколение Всеслава навсегда исчезло в Руси. Мстислав объявил Полоцкое и Минское княжества уделом Киевского, и посадил здесь сына своего Изяслава, князя курского. Новая ошибка и в сем назначении удела: говоря о детях Мономаха, мы упомянули Вячеслава; ему дан был отцом небольшой удел Туровский. Вячеслав не хуже других грабил полочан и надеялся от брата награды: он остался по-прежнему в Турове, оскорбленный.
И новгородцы участвовали в сем походе; они мстили старым врагам своим, половчанам. Но любя Мстислава, как прежнего