мать мой говорила… люди старые говорили, давно такой примета есть!
– Ну, не обижайся! – попытался обнять друга немного захмелевший Фома. – И как они жить будут вместе?
– Шить? Карашо шить! Сополь, белка, капарга стреляй! Тайга туда сюда ходи! Тайга много – месяц едешь на олене, не приедешь. Другой сторона едешь, опять не приедешь. Олень Соньке кароший дам, у бабы моей кароший олень, пальшой. Мой баба много кушать хочет… тяжелая, толстая, как медведь на орехе. Олень идет под ней, на колени падает. Сонька худой девка, пусть на олене едет, а баба пешком идет!..
Все смеются: рассмешил Оюн! Простой тофалар, как ребенок, дитя тайги, но честный, чистый, как новая монета. В любом слове нет намека на обман и лесть, все говорит так, как есть. Отказать Оюну – обидеть, а обидеть – грех! Что делать? Как быть староверам? Не пойдет Софья замуж за кочевого охотника, не тот уклад жизни, да и вера не та. Никто не согласится на ее свадьбу с Тулюшом. Не выдержит девушка такой жизни. Тофаларам что? Сегодня здесь, завтра там: движение впитано с молоком матери. А Софья, девушка русская, привыкла к постоянству. Пусть заимка стоит в тайге, рядом с медвежьими берлогами, однако это не значит, что у нее нет дома. В лучшем случае Софья недалеко ходит, по охотничьим избушкам, и назад, на заимку. Да что там говорить? Глупо отдавать дочь и внучку на верную гибель!
Однако как отказать Оюну, не обидев его? Об этом стоило подумать.
Дед Лука и Фома переглянулись: как быть? В таком случае нельзя обещать на будущее. Может, сказать, что Софья уже посватана? Оюн спросит, кто жених. А если определится, что это неправда?
Думают староверы про себя, а Оюн в это время разошелся после третьей кружечки, заплакал:
– Промышлял с сыном сополя на Искерки таг…
– Это где Тропа бабьих слез?
– Так, правильно говоришь, Фрол. Тулюш хотел тебе сополя за Софью давать, чтобы ты рат был, Лука Влас рат, Софья рата, Маша рата. Всем карашо, и нам карашо!
– Что ты, Оюн! Какое приданое? Все равно Софья за Тулюша не пойдет…
– Теперь, наверно, правда не пойтет… – подтвердил Оюн, поник головой и опять пустил слезу.
– Что с тобой, дорогой? Успокойся, найдешь ты Тулюшу новую невесту… – стали его успокаивать староверы, думая, что причина слез тофалара только в этом.
– Не найтет Тулюш жену… русские сополя украли на лабазе!
– Как украли?! – в голос спросили Погорельцевы.
– Так, однако. Был сополь – нету! Оюн ходил, смотрел, еще столько ложил, – показал два пальца – было столько, – показал два раза по десять и еще три пальца, – патом пошел, нету сополь… украли русские!..
Погорельцевы ахнули: вон в чем причина несвоевременного приезда Оюна! И Софья здесь ни при чем: договариваться о свадьбе можно и в июне, когда снег растает, ход хороший. Да уж, дела… и соболей немало, двадцать три штуки! Целое состояние!.. Наверно, долго Оюн с Тулюшом собирали приданое, несколько лет. Вероятно, соболя были самые отборные…
У староверов хмель вылетел из головы. А ну как на них подумает?! До хребта Искерки таг (тайга черноспинных соболей) по Тропе бабьих слез, где охотился Оюн с