потом полезет, а если им заканчивать, то он уже и сам от водки ни вкусом, ни запахом отличаться не будет… В общем, щекотливая ситуация.
– Давай так, Беляш, разводи костер, пару банок консервов разогреем, бутылочку водяры таки хряпнем и решим, чего с коньяком делать, лады?
Костер горел высотой сантиметров двадцать. Над ним на «шампуре» из арматуры висели подвязанные на проволоке две банки консервов – разогревались. На саму арматуру Беляш нанизал хлеб. Абрис завтрака начал потихоньку вырисовываться.
– Ну, вздрогнули, – сказал Тузик и опрокинул в себя первые полбутылки разом.
– И вам не хворать, – ответил Беляш и присоединился к товарищу.
Сентябрьское утреннее солнце набирало обороты, поднимаясь все выше и выше и нагревая прохладный уже ночами воздух. Друзья поели и приступили к обсуждению плана.
– Ну, чего с коньяком-то делаем? – не унимался Беляш. – Давай жахнем, уж очень охота!
– Тебе чего, водки мало? – ответил Тузик. – Только ж пенсию получили.
– Так это ж на ме-е-есяц. – Беляш грустно вздохнул… – А так хочется праздника для души!
– Ну вот, – ответил Тузик, – на свой вопрос ты и ответил. Давай на праздник какой его оставим, ну или в гости кто зайдет! Это ж такая вещь… До нее тянуться надо, дорасти!..
– Тянуться надо?.. – Беляш хитро сощурился. – А ты знаешь, Серега, почему ты в Холдинге всю жизнь замом работал? Почему тебя выше никто не двигал?
– Почему?
– Да потому что деревянный ты по пояс, причем неизвестно, с какой стороны, и мыслишь узко. Кто ж к таким вещам тянуться-то должен, совсем чердак потек? Тянутся-то люди нормальные к знаниям с умениями, добро творить тоже тянутся – до этого-то точно дорасти надо, не каждый способен, к семье люди тянутся, ну к бабам на крайняк. А ты из обычного, хоть и дорогого пойла культ делаешь. Очнись, Тузик, и так со всех сторон нас оскотинили, только одно осталось – самим скотами не быть, а ты туда же – тянуться надо, мол, к бухлу-то! Нет у нас с тобой праздников никаких, и гостей тоже нету.
– Да? – Тузик почему-то рассердился. – А что делать, если жизнь нас в такие рамки загнала? Я что ль эту пенсию с помойки сам себе придумал, или голубей мне жрать очень охота? Вся страна так живет и ничего, не жалуются на отсутствие праздников!
– Вот и плохо, что не жалуются, – ответил Беляш. – Если б пожаловались вовремя, может, и не жили б сейчас так!
Уговорив во время оживленного спора и завтрака вторую бутылку водки, друзья остались каждый при своем мнении. Беляш задумался, а Тузик все ходил и ходил вокруг костра, бормоча: «Я что ли хочу на помойке жить, мне что ли праздника не хочется… Я что ль виноват, что народу жизни не дают чинуши – руки как снегоуборочная машина, морда как у бегемота…» И, видимо от полученного стресса, не выдержал и закурил…
Бегемотная морда с руками как у снегоуборочной машины, наряженная в форму инспектора по пожарному надзору, вынырнула из ближайших кустов.
– Здраия