к остальным и сказал:
– Кто не хочет, тот не курит и не глотает. Заставлять мы никого не собираемся. Лично я только курну, мне больше ничего не надо. Пацик и Юля, делайте, что хотите, только не блюйте в машине. Если Марат не хочет, то это его дело. Если Настя не хочет, потому что не хочет Марат…
Он не договорил: салон опять громыхнул смехом. Настя покраснела и украдкой взглянула на Марата, тот продолжал смотреть в окно и, казалось, даже не слышал, о чем шла речь. Он как будто кивал кому-то и улыбался чему-то другому. Эту привычку Настя заметила в нём давно, но старалась не обращать внимания, так как считала, что каждый человек имеет право на присущую только ему странность.
Старая «99-я» с тонированными стёклами подъехала к клубу. Клуб – одно название. На самом деле, это было бывшее совковое кафе, и находилось оно недалеко от реки, на небольшом возвышении. Рядом с ним проходило шоссе, связывающее два посёлка, по которому к нему и стягивалась на тусовку вся прогрессивная молодежь. Музыка доносилась из открытой двери клуба: видимо, там кто-то уже подключил к музыкальному центру старую колонку и запустил заезженный, потёртый компакт-диск с танцевальными хитами. В летнее время колонку вытаскивали на улицу, но сегодня организаторы сей вечеринки почему-то не спешили это делать, однако хрипящий некачественный звук, вырываясь из своей клетки через раскрытые окна и двери, всё же заполнил собой всю округу.
– Началось уже! Пошла долбёжка! Может, искупаемся? Меня поднакрыло что-то, язык еле шевелится… Мне кажется, что он надулся, как шарик… – бубнил Лёва за рулём.
Юляха и Пацик были похожи на человекообразное желе, исторгающее из себя кряканье, отдаленно напоминающее смех. Они вывалились из машины на старую каменную плитку и на карачках ржали, повторяя какое-то несуразное слово. Марат и Настя продолжали сидеть в машине: он смотрел на обдолбанных друзей, она украдкой смотрела на него. Между ними сидела Дарина.
Бросив на Марата взгляд крайней досады, Дарина заговорила:
– Марик, ты посмотри на них! Ты хочешь это видеть по выходным? Или, может, сам таким хочешь быть?
– Ну, выходные не каждый день…
– А ведь по будням, у тебя на работе дела обстоят не лучше! Пьяные трактористы приходят в гараж играть в карты, а ты моешь тракторную технику, глядя на их балаган!
– Я знаю, Даринка, знаю…
– Вы как хотите, девочки-мальчики, а я пойду, искупнусь! – громко сказал Лёва и вдруг резко обернулся и строго посмотрел на Настю. Его веки опухли, а белки глаз были влажными и покрасневшими. Настя испуганно отпрянула, воскликнув «ой». Бессменный водитель их компании резко вышел из машины и зашагал чрезмерно уверенными шагами к реке. Пацик и Юляха перебрались на перевернутую старую лодку, которая была смята наподобие деревянного дивана, и продолжали дебильно сюсюкать несусветную чушь. Оставшиеся двое пассажиров в «мерсидеси» сидели молча какое-то время, затем Настя тихонько произнесла:
– Я рада, что ты не с ними.
Спящий наяву парень будто бы очнулся.
– А…Что?..
– Ну,