женская магия. Зимняя.
Сядешь с ней рядом, и пока руки делают простую и монотонную работу, можно проговорить все свои печали и проблемы. И боль отступает. Наматывается в клубочек, чтобы стать варежками или поясом для папиной спины.
– Не спеши, дочь. Не гонись за призраками. – тихо приговаривала мама, скручивая в одну спрядённую нить с двух веретён, пока я их придерживала, чтобы не путались между собой.
– Мам, мне почти тридцать! – в сердцах воскликнула, не ожидая сама от себя, что прорвётся наружу моё отчаяние.
– Василиса, я пока ещё помню, когда тебя родила! Не выдумывай! Тоже мне, возраст – двадцать пять лет! Совсем девчонка! – усмехнулась мамочка.
– Скажешь тоже… – я смутилась от своего порыва и отвернулась бы, но нужно держать внимательно эти вёрткие штуки.
– Самое время жить. В двадцать пять ещё горит задор и авантюризм в крови, но уже пробиваются зачатки разума и осторожности! Оглянись вокруг! – тепло взглянула на меня, будто погладила мама.
– Ма, я чувствую себя на тридцать пять… И мне хочется закуклится. – тяжело призналась, опуская глаза.
– Ну и дура! А я чувствую себя на тридцать пять, и мне хочется летать! – усмехнулась мама, и завершив свой клубочек ловко закрепила конец нити.
Она встала и аккуратно собрала образовавшийся вокруг нас мусор. А затем, приподняв руки, сделала несколько танцевальных движений из латины, подпевая тоненьким голосом.
– Ты нянчилась со своим мальчиком Женечкой, вот и придавило тебя материнским инстинктом, – вышел на звуки маминого пения папа и, подхватив мамочку, завершил движение и чмокнул её в щеку, удерживая в объятиях.
– И что мне делать? – я так и сидела на стуле с веретёнами в руках.
– Наслаждаться каждым днём своих юных двадцати с хвостиком лет! И делать глупости! – улыбнулась мне мама.
– Не дёргайся, судьба и на печке найдёт, или делай, что должно, а там будь, что будет – вторил ей папа.
– Ох, мам-пап! По глупостям я крупный специалист, не сомневайтесь! – закатила я глаза, вспоминая свой новогодний загул и невольно краснея.
– Это же прекрасно! – подмигнула мне мама из-под папиной руки и немного поелозила затылком о его плечо.
А на третий день мне неудержимо захотелось домой. В Москву! Раз уж так случилось, что у меня образовалось свободное время, то в самый раз найти себе подработку!
Ипотека сама себя не выплатит. Нужно дёргать лапами, работать!
Мама посмотрела на мои метания по дому, в попытке сделать всё запланированное за один день, и к вечеру, за ужином, предложила собираться домой.
– Поезжай, милая. Но на майские ждём. Приезжай помогать с огородом.
Рано с утра, нагрузившись домашними заготовками, я ехала среди заснеженных полей в Москву.
С абсолютно другим настроением. Спокойная. Обласканная родительским теплом. Умиротворённая.
Низкие тучи висели над миром. Тёмные. Беременные снегом. Ветер кружил позёмкой по дороге. Свистел, пугая вьюгой. Вдали темнел суровый зимний лес.
Зима