пытаясь,
Что нарисовано не им,
И вот теперь игра без правил, —
Бомбим!..
И, нарисованное счастье,
Осталось только на листе,
Мир разлетается на части,
Распятый на кресте.
И вот летит «умная» бомба и думает: «Если долечу, погибнут женщины и дети. Жаль, что нельзя вернуться и уничтожить тех, кто меня послал на это подлое убийство. Остается только взорваться самой. Меня не будет, но останутся жить сотни безвинных людей. И я же все равно взорвусь… Нет, надо решать. Что за дурак послал меня совершить эту мерзость? Решай, осталось мало времени, иначе смерть, горе, ужас, страдания…»
– Бах!..
И не стало «умной» бомбы. Эх, если бы и пуля дурой не была!..
Счастливый билет
Вот и все что случилось:
Ты родился на свет.
Ах, спасибо за милость,
За счастливый билет.
Рядом Ангел-хранитель
Помогал и спасал,
И в родную обитель
Всегда возвращал.
Были разные страсти:
Рвали душу и разум.
В жизни нет сильней власти
Спасительных пауз.
И потери, потери, —
Промелькнувшие тени, —
Не открыть уже двери
В забытые сени.
Жаль, что жизнь нас учила:
Не совет мудреца,
Когда кровь в жилах стыла,
Была помощь Творца.
И у каждой пылинки
Есть свой маленький срок, —
Две с тобой половинки
Заучим урок.
Мы стоим у последней черты…
Мы стоим у последней черты:
Варяги, бойцы и Боги,
И призрачный свет с высоты
Подсветит наши дороги.
И выбор опять у нас есть, —
Разрушим свой мир иль построим,
И наши знамена, и честь
Не будут гибелью Трои.
Пастушьи песни
В ночи луна смотрела с равнодушьем
На желтые, притихшие поля,
И песни разнеслись пастушьи, —
Внимала им, уснувшая земля.
И сумрак ночи был бессилен, —
Текла Вселенская река:
Из звезд, созвездий и созвучий, —
Летели над землей века.
– Ты прах земной, – мне песня говорила, —
Тоскою сжав, слабеющую грудь,
И хватку отпустить забыла,
И двери, позабыв открыть.
И нежной грустью припечатав,
В каком-то дивном кураже,
Заставила смеяться и заплакать,
И улететь на вираже.
Вспомнил сегодня…
Вспомнил сегодня
Сны и молитвы:
Детство счастливое,
Ромашковый луг,
И разнотравье
Весенней палитры, —
Первую радость
И первый испуг.
Что мне открылось
В этом безбрежье:
Дальних просторах
Безгласных дорог?!.
И никогда жизнь
Не станет уж прежней,
Сгустился над нею
Прописанный рок.
От Богослова
И до дней наших сирых
Все