просторная комната удовлетворяла прихоти эксцентричных посетителей. За пять долларов сексуально пресытившиеся клиенты в поиске необычных удовольствий наблюдали за двумя девушками, исполняющими любовный акт. На жаргоне публичного дома это называлось „цирком“.
На втором этаже, за рядом кассиров-букмекеров, находилась дверь с надписью „частное владение“, которая вела в офис управляющего директора этого своеобразного торгового центра. Джон Торрио был равнодушен к алкоголю, рулетке и продажной страсти. Он существовал в своем мире, в естественной среде, которая окружала его всю жизнь. В логове порока вместе со своими папками, гроссбухами и телефонами он чувствовал себя как дома, подобно банковскому служащему, который ощущает себя комфортно в тишине аскетических кабинетов. Решения Торрио становились законом на пивоварнях, винокуренных заводах, в игорных залах и публичных домах. Все это составляло его империю, штаб-квартира которой находилась в Четырех Двойках. Он управлял кораблем с отлично вышколенной командой. Иногда его подчиненные ворчали в кулуарах, что их лишили инициативы. Они не могли ни замахнуться, ни взвести курок, не получив разрешения босса.
Согласно его наставлениям, в бизнесе для решения проблем следовало применять усилие, но не насилие. Человек, который тащится по улице с разбитым черепом или с огнестрельным ранением, неизбежно попадает в газеты. Глупо привлекать внимание газетчиков и рисковать тем, что публика будет задавать вопросы: „Куда только смотрят полицейские?!“ Подобно Муссолини, другому большому политику, с которым ему предстояло встретиться, он осознал, что „иногда силу приходится применять с хирургической осторожностью“. Джей Ти, как мы обнаружим, организовал в Чикаго два первых ключевых убийства времен сухого закона.
У него был наметанный глаз на возможные проколы. Кабачок Джо урезал свои закупки пива. Мэйбл вечно подпирает стены в гостинице „Наконечник стрелы“. Что случилось с Джо? То ли его бизнес переживает упадок, то ли дело в конкуренте, торгующем нелегальным пивом. Заведующий отделением должен будет выяснить этот вопрос.
В случае с Мэйбл не было никакой загадки. У нее просто отсутствовало то неуловимое нечто, что заставляет мужчин возвращаться снова и снова. Он поставил отметку напротив ее имени в гроссбухе, там, где был указан ее заработок. От нее надо избавиться. Можно заключить сделку с кем-нибудь вроде Лаки Лучано. Несколько раз в месяц Лаки звонил Торрио из Нью-Йорка. Большой человек на темных улицах Бродвея, он хотел стать еще более влиятельным. „Я устрою бордели, такие же популярные, как A&P[11]“, – хвастался он мадам по имени Коки Фло.
Когда он звонил в Четыре Двойки, в его гортанном голосе появлялись другие нотки. Когда-то Торрио был главарем банды из Нижнего Ист Сайда, где Лаки собирал у владельцев ларьков мелочь за защиту. Тогда Лучано смотрел на Торрио снизу вверх с благоговением и восхищением, и в дальнейшем он так и не избавился от этого чувства.
– Приветствую