такая удачная погода не всегда выпадает, выдался случай для хорошей морской выучки, кто научится в жестоких штормах не бояться опрокидывающегося на тебя темно-зеленого, многотонного вала волны, тот и в бою окажется сущей находкой. Вот и попробуй такому доказывать, слишком убедительны его доводы. Он был образованным моряком, знатоком оружия и тактики. Отлично знал морской театр и все черноморские порты.
Но вот сейчас, как раз на этом, мы с ним и не спелись. Владимирский был тем хорош, что вел беседы со всеми на равных, и даже позволял поспорить с ним – до принятия решения. Конечно, у него были свои слабости, например, по части твердости в руководстве, и в этом с Октябрьским они были противоположностями. Будучи деликатным в обхождении, он, когда не был согласен, не всегда был способен в открытую отвергнуть предлагаемое, а обещал: подумаю. Или отвечал междометиями. Сойдя с мостика, он подчас становился другим, чем был в борьбе со стихий. Нужно было обладать силой воли, чтобы быстро разрешить с ним какой-либо сложный вопрос, добиться у него принятия решения, крайне необходимого сейчас же по делу неотложной важности. Частенько такое решение надо было немедля реализовать, так как другой, кому не нравилось это решение, мог ему передоложить, и Лев Анатольевич, по доброте и мягкости своей, мог перерешить. А это недопустимо в любой сфере деятельности людей и дважды опасно в военном деле. Отменять можно и нужно только несуразности, но и то не вводить в систему, ибо это вносит неуверенность в работе. Бывало, что Лев Анатольевич передоверится докладчику молчаливым или нетвердым согласием, поддавшись авторитету докладывающего, когда требовались командирские глубокие раздумья, с проявлением твердой воли; особенно это важно в крупных оперативных делах. И это в будущем сыграет свою роковую роль. Но это в будущем.
Сейчас же по-прежнему все тот же умный и храбрый командир, по-юношески покручивая свой чуб, на мое предложение готовить линкор к базированию в Поти – и подтвердил это авторитетом наштафлота и что так будет докладываться и комфлоту – ответил: надо подумать. И вскользь помянул Батуми. Я мягко отклонил это, выложив все выгоды нашего предложения, и настоятельно рекомендовал Поти, а Батуми предложил считать запасным вариантом на будущее. К сожалению, на линкоре не было начальника штаба эскадры капитана 1 – го ранга В. А. Андреева и мы, как коллеги, не смогли совместно обсудить и доложить в Поти. Владимирский пригласил командира линкора капитана 1-го ранга Ф.И. Кравченко посоветоваться, но тот совершенно не был готов к этому, ибо не был ни в Поти, ни в Батуми и не знал их устройства. Да они ему, как линкоровцу, и ни к чему, при редких посещениях этих районов линкор отстаивался на якоре на рейдах и он прилично знал только Севастопольскую Северную бухту, где стоял на якорных бочках. Такова специфика службы на крупных кораблях в отличие от малых, командиры которых могли на ватмане нарисовать очертания берега всего моря и начертить по памяти схемы всех портов, – этому нас, молодых командиров,