мертвая женщина, около нее хнычет младенец. Слева мужчина пытается укрыть семью от падающих с неба раскаленных камней. Рядом мать прижимает к себе двух дочерей… Ни одна из этих историй не выходит на первый план, они звучат единым ансамблем. Тридцать лет спустя Толстой в эпохальном романе «Война и мир» повторил замысел Брюллова: сделал главным действующим лицом не сверхчеловека, а народные массы. К аналогичным идеям придет и Илья Репин в живописи. Однако первым русским художником-«народником» был именно Карл Брюллов.
Неудивительно, что картина вызвала восторг и в России. Вернувшись в 1836-м на Родину (мастер был вызван императором, присвоившим ему звание младшего профессора Академии), Карл Павлович решил обратиться к национальному материалу. Он взялся за монументальное полотно «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году», рассказывающее об отражении малочисленным русским войском атаки Речи Посполитой. Несмотря на свой бесшабашный нрав, художник подошел к делу серьезно: съездил в Псков, чтобы собрать натурный материал. Однако картина так и не была закончена. Задумавший соединить на полотне батальные сцены с крестным ходом (что соответствовало историческим свидетельствам – на защиту города встали не только воины, но также дети, женщины и духовенство), Брюллов не смог найти удачного варианта композиции. Множество фигур, дотошно воспроизведенные русские костюмы, оружие – все это не складывалось в единую картину. В итоге к полотну приклеилось горькое прозвище «Досада Пскова».
Впрочем, локальное поражение отнюдь не означало несостоятельности Брюллова как художника. По всей видимости, тогда время масштабных картин, целиком созданных на русском материале, еще не пришло. Нашим мастерам, работавшим в рамках европейского искусства, необходимо было осмыслить и перерасти западный опыт, чтобы создать нечто абсолютно самобытное. Русские и западные аристократы, изображенные Брюлловым (а он был блестящим портретистом, несомненно, одним из лучших), великолепные жанровые зарисовки, роспись купола Исаакиевского собора – все это стало основой для качественного скачка отечественной живописи, который произошел в середине XIX века. И совпал, по сути, с полноценным обретением национальной идентичности.
«Вот энергия! Вот настоящий талант!»
(Федор Васильев)
Современники называли Федора Васильева «гениальным мальчиком», сравнивали его с Моцартом и Пушкиным. Несомненный талант живописца проявился еще в юные годы. К концу обучения в Рисовальной школе Общества поощрения художеств в Петербурге молодой мастер общался на равных с давно состоявшимися мэтрами. Увы, как нередко бывает с гениями, Васильев ушел из жизни слишком рано, в возрасте 23 лет, оставив внушительное творческое наследие – более 100 картин.
Фёдор Александрович Васильев (10 [22] февраля 1850, Гатчина – 24 сентября [6 октября] 1873, Ялта). Автопортрет
Он пришел в живопись в ту пору,