брала реванш за все пустые прошлые годы, с головой окунувшись в омут запретной любви. Но как же сладка она оказалась! Штаб-ротмистр показал себя удивительно пылким любовником и постоянно горел нетерпением в ожидании новой встречи, не находя себе места без предмета своей страсти. Естественно, Охотников, не принадлежавший к титулованному дворянству и великосветскому придворному обществу, не мог запросто появляться во дворце. Да если бы и мог, это неизбежно вскоре вызвало бы подозрения и породило разные слухи. Поэтому любовники как могли всячески скрывали свою связь.
Как же происходили свидания? Штаб-ротмистр дожидался темноты, низко надвигал на глаза шляпу, закутывался в темный плащ и отправлялся, например, к Каменноостровскому дворцу – там призывно светилось окно любимой Елизаветы. Сбросив плащ на руки верного слуги, Охотников, как заправский скалолаз, рискуя сломать шею и разбиться насмерть, карабкался по стене наверх и влезал в окно покоев императрицы. Наградой ему служила полная безумных и жарких ласк ночь любви. К утру кавалергард точно таким же образом проделывал обратный путь и бесследно исчезал в окутавшем город тумане. Нетрудно догадаться, что уходить ему приходилось еще затемно.
В начале 1806 г. при очередном тайном свидании Елизавета Алексеевна, немного смущаясь, тихо сообщила Охотникову:
– Кажется, я беременна. И отец ребенка вы, мой друг!
Алексей Яковлевич упал перед ней на колени и как безумный стал целовать ее ноги. Ему недавно исполнилось двадцать пять лет, и он боготворил Елизавету, не мысля жизни без нее. В ноябре 1806 г. императрица Елизавета Алексеевна родила дочь, названную так же – Елизаветой. Конечно, этот факт скрыть было невозможно, и вычислить отца ребенка для опытных придворных и членов царской фамилии не составляло особенного труда. Тогда же, видимо, приняли решение кардинально разобраться с неожиданно возникшим и уже мешавшим фаворитом. Поэтому Охотников так и не увидел дочери…
Кровавая развязка
4 октября 1806 г. в придворном театре давали спектакль в честь императрицы и на него пригласили Охотникова. Он пришел вместе со своим другом и сослуживцем, посвященным в некоторые его тайны. Представление, как всегда, прошло блестяще. После него, уже на улице, Охотникова и его приятеля неожиданно окружили несколько человек не внушающей доверия наружности. Улицы тогда освещались недостаточно хорошо, да и Алексей Яковлевич держался настороже. Видимо, сразу поняв, что может произойти, он схватился за оружие и крикнул приятелю:
– Бей их! Бей!
Но в тот момент, когда кавалергард уже обнажил клинок, один из наемных убийц ловко ударил его кинжалом в бок, и все тут же кинулись врассыпную. Охотников упал на руки друга.
– Быстро, подгони экипаж, – слабым голосом попросил он. – Надо скорее остановить кровь. Но моя рана не смертельна, я буду жить!
– Да-да, конечно! – помогая ему забраться в карету, твердил приятель. – Ты только молчи, береги силы!
– Сообщи ей, – взяв