и, чтобы не дать ему связаться с представителем оппозиции Южных Предгорий, сам выдал звонок. Поэтому Голяницкий снял трубку, не ожидая услышать ничего приятного. И не ошибся.
– Э-э, эфенди Голяницки? – говорил незнакомый мужчина. Его дурной английский еще более искажал сильный восточный акцент.
– Да, это я. Кто вы?
Ник немного отстранил трубку от уха и с замиранием сердца подумал, что тот же Моссад неоднократно уничтожал противников, взрывая телефон во время разговора. Впрочем, он почти сутки не покидал номера и вряд ли ему могли всадить в аппарат заряд пластиковой взрывчатки. Хотя, кто знает? А, с другой стороны, если тебя непременно хотят кончить, то все равно рано или поздно укокошат, даже если ты спрячешься в невообразимом захолустье. Так чего уж?
– Ваш искренний друг, – ответил незнакомец.
– Можно конкретнее, – Голяницкий движением руки отстранил подругу, которая вышла из ванной и попыталась заигрывать с ним. Сейчас не до любовных развлечений, и он буркнул: – Сядь, не мешай!
– Э-э, эфенди? – немедленно отозвался мужчина.
– Это я не вам, – поспешил успокоить его Ник. – Вы можете конкретно ответить: кто и чего хотите?
– Куда уж конкретнее? – засмеялся незнакомец. – Ты пакет получил?
– Да. Это ваша работа?
– Ну, зачем так? Скажи лучше, эфенди, заметки читал или нет? Ах, читал! Тогда должен понимать: твои услуги больше не нужны.
– Кто так решил?
– Слушай, Аарон! – Незнакомец назвал Голяницкого его настоящим именем, и это повергло Ника в панический ужас: о нем знали слишком многое!
Конечно, имя не государственная тайна, но всем и всюду Голяницкий был известен только под псевдонимом. Значит, эти ребята сумели глубоко копнуть? Вдруг это работа собственных хозяев, ведь они тоже могут перестать нуждаться в твоих услугах, как и в услугах связанных с тобой мелких подельников, вроде Франка, Есиновского и Рудермана.
– Слушай, Аарон! – продолжал незнакомец. – Ты все прекрасно понимаешь. У тебя есть час и не вздумай вертеть задом или висеть на телефоне. Понял? Больше предупреждать не станем!
В трубке раздались короткие гудки. Голяницкий медленно положил ее и тяжело вздохнул: ситуация прямо скажем не из лучших. Нужно отваливать, причем немедленно!
– Иди ко мне, – позвала подружка. Она развалилась на широкой кровати и распахнула халат, показывая высокую грудь. Однако Ник остался равнодушен к ее прелестям.
– Я уезжаю, – доставая из шкафа сумку, сообщил он.
– Сейчас? – она недоуменно округлила глаза. – А завтракать?
– Да сейчас! У меня важное дело!
– Ты скоро вернешься? Мне подождать тебя здесь?
– Как хочешь, – буркнул Голяницкий. Не объяснять же этой дуре, что на самом деле происходит? Не поймет, а если до нее все-таки дойдет, то начнется истерика!
Он подхватил со стола записку и вырезки из газет и спрятал их во внутренний карман пиджака. В сумке