из-за стола, вытер бороду тыльной стороной ладони.
– Ну, пора. Со мной на вечерний обход пойдешь.
И снова возражений не предполагалось.
Хотя Вася никак не мог взять в толк, какой в городе может быть обход. Само слово хорошо ему было знакомо по заповеднику – но здесь?
– Дедушка, вы что, лесник? Ну не полицейский же… И не доктор, наверно.
– Лесник, – усмехнулся дед. – Ну, можно и так. Слово-то хорошее какое – лесник, лесной…
– А почему в городе живете?
– Служба, – строго нахмурился дед. – Сама Медовая назначила – надо сполнять. У нее не забалуешь.
Кто такая Медовая, Вася спрашивать не стал. Какая-нибудь начальница из Минприроды. У них в заповеднике тоже была бухгалтерша по фамилии Теплая. Ее еще Верой Холодной звали за глаза.
Интересно, с чего это лесника назначили в город? Хотя тут же вроде раньше большой лесопарк был, вспомнил Вася. Сейчас небось одно название осталось. И должность лесника, про которого все забыли. Вместе с его домиком и баней. Какого только бардака в этих делах не бывает – уж Вася-то знал. Успел насмотреться.
Они вышли за ворота – дед тщательно запер засов – и пошли вдоль улицы с недостроем, довольно, впрочем, зеленой. Дед впереди, а Вася за ним. На улице в этот предвечерний час было много народу: собачники, дети, курьеры, гуляющие старушки. Вася думал, что на них с дедом все станут смотреть, уж очень экзотический был у обоих вид – что у деда с его лесными сапогами и лыжной шапкой, что у самого Васи в телогрейке с чужого плеча. Но никто, казалось, вовсе их не замечал. Может, привыкли к деду. А может, принимали их за дворников или чернорабочих, на которых вообще редко кто обращает внимание.
Шли не торопясь, будто прогуливаясь – но дед в то же время внимательно озирал окрестности. Это тоже было знакомо Васе по обходам и учетам в заповеднике. Странно только было заниматься этим в городе.
Они вошли во дворы – и тут дед остановился как вкопанный. Вася проследил его взгляд – под одним из окошек первого этажа была клумба с зацветающими крокусами и гиацинтами, совсем как у деда. А возле клумбы стояла бабка склочного вида.
Вася хорошо знал таких бабок – они мнят себя законодательницами жизни и морали и после того, как поссорятся со всей родней, переключаются на соседей. Которые, конечно, все живут не так, как надо. Одна такая бабка как-то ругательски ругала Васиного друга-музыканта, который играл на волынке в парке, на фестивале старинной музыки. По мнению бабки, звуки волынки убивали белочек.
Здешняя бабка тоже явно задумала нечто нехорошее. Воровато оглянувшись, она нагнулась над клумбой и – Вася ахнуть не успел – ловко подшибла своей клюкой только что раскрывшийся крокус. Потом быстро наступила на другой цветок ногой и явно с чувством выполненного долга скрылась в подъезде.
– Вот ведь… ведьма старая! – Вася был возмущен, но все же осторожно покосился на деда – а вдруг тот вообще никаких ругательств не выносит?
Но дед только усмехнулся.
– Тоже мне, нашел ведьму. Ведьмы таким не занимаются, у них серьезных