не знал, что ему должно было быть понятно.
– Простите, – почтительно сказал Евдокимов. – Вы думаете…
– Я ничего не думаю, – прервал его генерал. – Я перебираю факты.
Евдокимов замолчал.
– Ну а что думаете вы? – спросил генерал. – Говорите.
– Я думаю, что его забросили к нам, – сказал Евдокимов. – А вы, товарищ генерал?
– А я не знаю, – сказал Пронин. – Может, забросили, а может, нет. Фактов еще недостаточно.
– Можем ли мы быть уверены, что во всех этих случаях действует одна и та же разведка? – спросил Евдокимов.
– Можем, – ответил генерал. – В этом мы можем не сомневаться.
– Значит, надо искать Жадова? – спросил Евдокимов.
– Надо, – сказал генерал.
– Но ведь точных данных, что он заброшен, у нас нет, – сказал Евдокимов.
– Все равно надо.
– Слушаюсь, – сказал Евдокимов.
– С чего думаете начать? – спросил генерал.
– С танцев, – ответил Евдокимов.
– Вы имеете в виду Эджвуда? – спросил генерал.
– Так точно. Попробую начать с него.
– А что, опять выкидывает какие-нибудь штучки? – спросил генерал.
– Так точно, – сказал Евдокимов. – Все то же.
– Розы? – спросил генерал.
– Так точно, – подтвердил Евдокимов.
– Ну действуйте, – сказал генерал. – И помните: за жизнь Анохина отвечаете вы, его смерть нужна им и очень может навредить нам.
– Разрешите идти? – спросил Евдокимов.
– Да, идите, – сказал генерал и протянул лейтенанту руку.
Это было знаком большого расположения. Он задержал руку Евдокимова в своей и поощрительно похлопал слегка по ней другою рукой.
– Ну действуйте, – повторил он еще раз, отпуская Евдокимова. – Ни пуха вам, ни пера!
Не было ничего удивительного в том, что генерал сразу угадал намерение Евдокимова заняться Эджвудом.
Эджвудом и кем-то еще…
Что касается Эджвуда, если он кому и мог понадобиться, его искать не приходилось: этот жил у всех на виду.
Эджвуд появился в Москве года два назад в качестве сотрудника одного из иностранных учреждений. Он занял большую квартиру, хотя семьи у него не было. По-видимому, он был состоятельным человеком, потому что вместе с ним в квартире поселились три его лакея – три лакея, своей выправкой похожие на солдат.
Роберт Джон Эджвуд, или Роберт Д.Эджвуд, как значилось на медной дощечке на дверях его квартиры, или просто капитан Эджвуд, как называл он себя, когда представлялся новым знакомым…
Капитан… Один черт знал, к какому роду войск принадлежал этот капитан Эджвуд!
То, что он не имел никакого отношения к морскому флоту, не вызывало сомнений. Но не имел он отношения и к кавалерии, и к артиллерии, и к пехоте. Не имел ничего общего и с авиацией. Не был ни танкистом, ни связистом, ни сапером. Капитан-то он был капитан, но род войск, к которому принадлежал этот капитан, был