армяне там дерут вдесятеро, особенно со столичных…
– Да уж, глаз у них наметанный, – согласился с усмешкой Потемкин, – а вообще, в городишке, как я заметил, собак и скотов разных больше, чем людей. А при дождике малейшем из дома не выйдешь – в грязи по горло увязнешь. Хорошо, под солнцем сохнет быстро. Одно слово – не Петербург.
– Вот уж сравнили, ваша светлость, – хохотнул Одоевский в усы и тут же добавил: – В Екатеринодаре развлекло нас обстоятельство, знаете ли. Казаки в плен молоденькую черкесскую княжну взяли за Кубанью, так мы на нее глядеть ходили. Недурна собой, я вам скажу, и что всего страннее, чрезвычайно бела. Я так полагал, что они все – чернушки. А у той глаза – синие… Так наши женоугодники ей отдельные хоромы отвели из двух комнат, вычистили все. Молчалива собой княжна, но к своим возвращаться, как я понял, желания горячего не имеет.
– Ей у нас в плену лучше, чем потом у своих, когда родственники ее с выкупом приедут, – заметил ему Потемкин. – У черкесов обычай такой, что после выкупа пленники в свой аул уже не попадают, а обязаны всю жизнь работать и быть рабами у тех, кто их выкупает. Жаль девицу – знает она, какая участь ее ждет.
– Но все же, господа, черкески поблагороднее наших, из местных, – отозвался Одоевский, – давеча на гуляниях я на местных барышень посмотрел: манер никаких, все развлечение – в качелях и в кусании орешков да семечков подсолнечных. Картинка забавная, но быстро надоедает.
– А что, господин полковник, какова задача у отряда? – поинтересовался Лермонтов. – Скоро ли выступим в экспедицию?
– Да, скоро уж, – кивнул Потемкин. – Вот только командующего нашего, генерала Вельяминова, со штабом дождемся. А пока до его прибытия все саперные и транспортные работы на мне возлежат. Задача наша, поручик, – продолжил он, серьезно взглянув на собеседника, – не из простых. Нам предстоит действовать здесь, за Кубанью, по юго-востоку от Еленчика (Геленджика) и разведать местность, куда русские войска до нас еще не проникали. По пути, как предполагается, нужно будет занять берега рек Шапсухо и Пшады, а коли боевые действия позволят, построить укрепления и оставить там гарнизоны. Учитывая то, что черкесские племена на пути нашем все, как одно, враждебны непримиримо, – прогулка выйдет у нас веселая, со стрельбой изрядной.
– Слышал я, сам мулла Казилбеч прибыл к шапсугам, – подал голос молодой князь Долгорукий, молчавший до того, – собирает силы…
– Пусть собирает, – заключил спокойно Потемкин, – померимся. Чья возьмет.
Снег густо летел, но теплее к ночи не становилось – под прогнивший порог крестьянской избы то и дело заметало бело. В полутемной горнице с закопченными дымом стенами у широкой печи князь Александр Александрович Потемкин играл в кости с детским дружком своим крепостным Афонькой. Играли на щелчки. Афонька выиграл и притих, съежившись: как же-сь князя-то по лбу бить?! Одно дело, когда детьми баловали – потрешь, бывало, пальцы хорошенько,