ПВО. Даю экипажу команду усилить наблюдение – может быть, действуют ночные истребители. Но тогда были бы прожекторы, а их нет.
Но время штурман Легкоступ выводит самолет на боевой курс. Поочередно докладывает: “На курсе! Люки открываю! Сбросил. Люки закрыл!”
И вот тут-то начинается. В одно мгновение нас высвечивают прожектора, в кабине появляется запах пороха от близких зенитных разрывов. Резко бросаю самолет вниз и в сторону, и минут через пятнадцать вырываемся из-под обстрела.
Настроение у всех приподнятое, задание выполнено, можно домой. Идем по прямой, самым коротким путем, лишь обходя крупные города, горючего и кислорода у нас в обрез. Понемногу снижаюсь: если кто-нибудь и потеряет сознание от кислородного голодания, то недолго будет снизиться до безопасной высоты.
Траверз Данцига проходим на рассвете. Кёнигсберг засветило. К линии фронта выходим в глухом месте, но нас все-таки встречают стрельбой. Противозенитный маневр – и мы на своей стороне.
Вот когда дает себя чувствовать усталость. Всех клонит в сон, веки закрываются. Снижаюсь на малую высоту – внизу все мелькает, внимание напряжено, сон проходит. После четырнадцати часов полета садимся на свой аэродром.
29 августа 1942 года. Снова Берлин. Вылетает та же четверка: Кубышко, Родных, Пусэп и мой экипаж. Погода на редкость удачная. Небо чистое, светит луна.
После Штеттина попадаем в лучи прожекторов. Идем от Штеттина к Берлину, и один прожектерский луч передает нас другому. Берлин встречает нас яростной стрельбой. В кабине светло, тянет порохом. Внезапно – темная зона без разрывов. Значит, в хвост заходит истребитель. Ну, нет! Лучше огненное пекло, чем встречаться с ним.
Штурманы выводят на цель. Бомбы сброшены. Кормовой стрелок докладывает об огромных взрывах. Штурман подтверждает. Ну, что же, недаром, значит, слетали. Все еще в огне и прожекторах. Один противозенитный маневр и много других – даже не верится, наконец уходим от них.
Тридцать две минуты вырывались из огненного пекла. Домой идем без приключений и на двенадцатом часу полета благополучно приземляемся. Но с полета вернулись не все. Не пришел экипаж капитана Кубышко.
Много позже мы увидели в каком-то английском журнале фотографию его самолета с голубой пятеркой, лежащего на фюзеляже. В подписи было сказано: “Русский тяжелый четырехмоторный бомбардировщик, подбитый над Берлином”.
Подробности этой истории стали известны только после войны. Вот они вкратце: на самолете с голубой пятеркой были пробиты бензобаки, и горючего до нашей территории не хватило. Борис Кубышко ночью посадил машину в поле на фюзеляж где-то в районе Каунаса. Начинался рассвет. Попробовали сжечь самолет, но бензина не было, а тут уже появились немцы. Штурман корабля Миша Колечко вызвался прикрыть отход товарищей пушечным огнем. Так он и погиб в самолете, за пушкой. Однако добраться до своих экипажу не удалось, попали в плен»[23].
В апреле-мае