показалась даже уютной. Римлянин спросил строго:
– Ну? Что ты надумал?
– Да, – просто ответил Антоний.
Тиберий немного подождал продолжения, потом вскочил с места.
–Твоя лаконичность делает тебе честь!
Быстрыми шагами прошел к двери и, распахнув ее, закричал:
– Эй, Умбра! Неси вино!.. Фалернское… Нет! Водой разбавлять не надо – у меня не баба в гостях… Суррентским разбавь. И яйцо голубиное туда выпусти, – повернулся к Антонию. – А ты дай мне слово – если развяжу, не накинешься на меня!
Будущему гладиатору выделили отдельную комнату в сарае рядом с ямой. Обычно она использовалась как гауптвахта для провинившихся легионеров. В нее принесли ложе с тюфяком и подушками. Рук
Приходил лекарь, который вздрагивал при каждом движении пациента, из чего явствовало, что у него на лечении находились сейчас пострадавшие от руки пленника легионеры, и он был прекрасно осведомлен, при каких обстоятельствах они пострадали. Лекарь рекомендовал покой, свежий воздух и немного вина на сон грядущий. Пациент вспомнил доктора из Москвы, который дал ему те же самые рекомендации две тысячи лет тому вперед…
Среди инструментов лекаря оказалось небольшое зеркало из когда-то отполированного, но теперь изрядно поцарапанного белого металла. В нем удалось разглядеть лицо молодого человека лет примерно тридцати. Красивое и мужественное, с большим горбатым носом, оно обрастало темной курчавой бородкой по периметру. Глаза были большими и то ли карими, то ли совсем черными, а вовсе не голубыми, как в нормальной жизни. Это лицо прекрасно подходило к новоприобретенному телу античного атлета. У Антона Сергеевича всегда была непримечательная светленькая славянская внешность, а этот, в зеркале, мог оказаться как благородным римлянином, так и галахическим иудеем.
Следующая неделя была довольно однообразна.
По утрам Антоний приходил в себя после «лечения» накануне – Тиберий очень серьезно относился к рекомендациям лекаря и лично контролировал вечерний прием «лекарства».
От нечего делать Антон Сергеевич предавался воспоминаниям, строил гипотезы о происходящем и о способах возвращения в привычную реальность…
В комнате Антония было окошко, настолько узкое, что в него невозможно было бы просунуть голову. Из него открывался вид на море и кусок берега. Иногда по берегу проходили люди и лошади, а по морю проплывали суда: неторопливые торговые парусники, стремительные военные галеры и рыбацкие лодчонки без счета. Сквознячок, проникающий в окошко, обычно был свеж, но иногда нес в себе смрад мертвых обитателей моря.
Охранники, приставленные к узнику, на интерес и на деньги резались между собой в табулу – предтечу нард. От скуки он научил их играть в шашки. На роль фишек отлично подошли камушки для табулы, поле же Антоний нацарапал на обратной стороне доски для этой игры. Новое развлечение произвело фурор в лагере. Вокруг игроков стали собираться свободные от службы легионеры и гражданский персонал гарнизона. Разобравшись в сути игры,