фантазия. Но напрямую он этот вопрос не задавал.
Но он не только спрашивал. В ответ на мои откровения, рассказал мне пару историй, как селяне из окрестных деревень подхватили тему и даже пару фрицев точно так же после смерти расписали. Мол, дядьки решили так себя обезопасить. Порешили сборщика налогов, потом испугались и придумали, что ежели сделать вид, что это Красный Вервольф тут поработал, то может мимо них пройдет гнев фашистов.
Тема янтарной комнаты его не интересовала совершенно. Во всяком случае, обо всей этой истории он не задал вообще ни одного вопроса. Только про деятельность Красного Вервольфа.
– А скажи-ка мне, Саша, надолго ты в отряде Слободского задержаться планируешь? – спросил Юра, когда тема вервольфа явно подошла к завершению.
– Еще не знаю, – честно ответил я. – А что?
– Да дельце у меня есть одно, – НКВД-шник расплылся в загадочной улыбке. – Саша, как ты смотришь на то, чтобы твой Красный Вервольф еще поработал? Только чуть более… прицельно, а?
– Служу Советскому Союзу, – ответил я. – Странная терминология, Юра. Дельце, просьба. А почему не приказ и не распоряжение?
– Ну так я же не дурак, вроде Хайдарова, – НКВД-шник подмигнул. – Готов спорить, что он брызгал слюной и требовал от тебя звание, номер части и чтобы твой командир телеграмму ему лично прислал, так?
– Примерно, – фыркнул я. Ага, отлично. Значит Карнаус принял меня как равного. Инфу он собирал тщательно и досконально, значит не мог не отправить запросы про меня. И получил дырку от бублика во всех инстанциях. Но Хайдаров сделал из этого вывод, что я шпион и засланец. А Карнаус – что я засекречен еще больше него самого.
– Ну так что, Саша? – он подался вперед и снова протянул мне руку. – Ты согласен вместе поработать?
– Согласен, – я пожал руку в ответ.
– И будешь не против если я немного… эээ… – он покрутил в воздухе ладонью. – Внесу некоторые дополнения в твой ритуал?
– Не против, – усмехнулся я.
– Вот и славно, что мы договорились, – Карнаус поднялся. – Мне пора бежать, вот что. Детали следующей твоей операции обсудим в рабочем порядке. Скажем, завтра вечерком, лады?
НКВД-шник стремительно вышел из штаба. Так быстро, что меня даже ветром обдало. Я остался в штабе один. Снаружи слышались негромкие разговоры, кто-то вроде даже песню затянул. А я обдумывал только нашу беседу. Не совершил ли я только что ошибку, вот так запросто подписавшись непонятно на что?
С одной стороны, это прямо-таки железобетонное прикрытие. Теперь уже не вымышленное, которое я в первое свое знакомство с отрядом Слободского сочинил, а более чем настоящее. Хайдаров во всяком случае точно перестанет ко мне цепляться, он от этого милейшего парня Юры по прозвищу Лаврик бледнеет с лица и нервно дергается. С другой… А что с другой? Ну да, я не имею представления, чем занимаются эти НКВД-шники с неизвестными мне эмблемами. Археологический лагерь Аненербе захватили, этнографа из Пскова вытащили… Ясен пень, я читал во времена