даже бегством!
Да. Это – не сон. Ну не может быть так, чтобы все было как по-настоящему! Я ничего не понимаю. Почему никто не летит ко мне с энциклопедическими знаниями о данном месте, не выдает в первые же секунды моего пребывания экстренную географическую и историческую сводку?
Где нудные рассказы, как в эпоху Царя Гороха всем жилось вполне неплохо? Где местные краеведы, историки, географы, культурологи с ведром лапши и ценными сведениями, которыми они щедро делятся со всеми, кто покажется им «потерянным и не найденным» с наивным взглядом полусумасшедшего? Где все? Ау!
– Простите, пожалуйста, – вежливо произнесла я, глядя на скрюченную спину старика, перемешивающего какие-то настойки и довольно крякавшего, глядя на цвет получившейся мешанины. – А не могли бы вы сказать, где я?
– Ась, ась? – прислушался старик, хмуро глядя на меня. – Что ты там мямлишь?
– Где я? – заорала я, глядя на волосы, которые торчали кустами из ушей деда.
– Вот! Теперь слышу! Ты? Ты в Единственном Городе Кадингере! У лучшего фармацевта! Меня зовут Великий Мог! И мы с тобой… – старик прищурился, перемешивая содержимое склянки. – … будем заниматься наукой.
Чувство сопричастности к великому научному открытию омрачалось только тем, что прорыв в науке сделают за мой счет. И пока кто-то двигает науку, мне пора двигать отсюда ноги.
– Кадингер? – уныло, но достаточно громко переспросила я, понимая, что игра в города здесь не практикуется. По вполне понятным географическим причинам. Меня шатало от голода и обезвоживания. Во рту не было даже маковой росинки и дико хотелось пить.
– Ась? Ась? Не мешай мне! Твои разговоры меня отвлекают от важного дела! – рявкнул старик, пипеткой добавляя какую-то муть в получившееся зелье. Это мне напомнило те моменты, когда убираешь со стола после гостей, сливая все недопитое в один фужер, чтобы по окончанию банкета залпом осушить его … в раковину.
– А попить можно? Водички? – громко попросила я. Мне дали воды. Когда я пила воду, у меня возникло чувство, что я выросла в пустыне и единственным утешением в моей жизни был кактус. А теперь я сижу, ностальгирую кактусом, растущим на подоконнике, поглядывая, как за окном строители ссыпают груду песка. Во рту снова пересохло.
– А можно еще? – закричала я, протягивая миску.
– Нет. Одна миска воды в день. Больше не полагается! – рявкнул дед. – Воду тоже надо заслужить!
Пипетка отмеряла капли, зелье в колбе мутнело, а мой пустой желудок сворачивался в трубочку при мысли, что мне придется его пить. Я осторожно двинулась в сторону двери, стараясь не привлекать к моей скромной персоне излишнего внимания. Я – не трус, но вот конфуз. Дверь закрыта. Кучка пепла в углу мотивировала не хуже фильмов про апокалипсис в череде серых будней беспросветной экзистенциальной тоски.
– А теперь осталось подождать конца реакции и … – обрадовался старик, придирчиво глядя на промежуточный результат.
– А как так получилось, что здесь всегда темно? – напрягая связки