к лицу.
Именно из-за того, что у нее и так хватало поводов для нервов, я и не рассказала ей о своих открытиях. Не хотела волновать еще больше, видя, как ей и без того сложно приходится. А теперь даже была рада тому, что сумела удержать все в тайне.
Потому что мне совсем не нравилось это место.
За воротами нас ждал мрачный темный фасад, будто следящие за каждым нашим шагом каменные горгульи на покатых крышах и витражные окна, от которых веяло паутиной и пылью. Широкое крыльцо с десятком ступеней встретило черной ковровой дорожкой, а просторный холл учебного заведения – зеркальными стенами от середины и до потолка. Нижняя часть стен была обита темным деревом, что только добавляло жути. Лестница на второй этаж будто вплеталась ступенями в стену, как если бы дерево было живым и старалось уползти корнями и ветками к полу и потолку.
Коридор, в котором я стояла, тоже не отличался дружелюбным интерьером. По одну сторону на всей его протяженности, располагались полукруглые окна, впускающие в полумрак желтый свет от уличных фонарей. По другую разместились одинаковые двери и несколько металлических скамеек причудливых изогнутых форм. Свет от ламп казался тусклым, приглушенным, а сами потолочные и настенные светильники походили на старинные канделябры. Они и подсвечивали слишком реалистичные портреты.
У меня от всего этого дизайнерского бунта мурашки табунами вышагивали по спине. Я не хотела здесь оставаться. Все внутри меня противилось этому и… расставанию с мамой. Мы жили восемнадцать лет бок о бок, не разлучаясь даже на сутки. Я всегда знала где она и что делает, а теперь как?
Я молилась, чтобы мадам Пелисей отказала маме. Нет, нет и нет!
Да я до сих пор глазам своим не верила. И рукам не верила, и ногам, и даже голове. Шанс, что я просто тронулась умом был чрезвычайно велик, но я бы лучше предпочла крепкий кошмар или на худой конец кому, где все, что меня окружало – это бред моего воспаленного воображения.
Потому что так не бывает. Не в реальной жизни!
Словно подслушав мои мысли на расстоянии, горгулья, охраняющая работающий в этот час фонтан, медленно повернулась ко мне страшной клыкастой мордой, взглянула на то самое окно, рядом с которым я стояла и подмигнула. Видимо, тоже мне.
Ну я взяла и подмигнула ей в ответ, кажется, первый раз в своей жизни заработав себе нервный тик.
Глава 1.3
От усердия линза соскользнула с глаза. Я чудом успела поймать ее у подбородка, но надевать после прикосновения руками ее уже было нельзя. Требовалось промыть специальным раствором и оставить не менее чем на два часа, чего я в этом коридоре сделать просто не могла. Все наши вещи так и лежали в арендованном автомобиле на другой стороне городской библиотеки.
У того входа, что существовал в нормальном обычном мире.
В нормальном обычном мире, в котором, судя по всему, для меня больше не было места.
Я не знала, кто так маниакально преследовал маму много лет. Не знала, что ему нужно было от нас. Но три дня назад он снова объявился,